Президент-аист

Голограммы клонятся к закату.
Чаровниц небесный ждёт султан.
Стражи мирового халифата
Берегут покой подлунных стран.

Я надену туфли золотые
И досыплю опиум в кальян.
Улечу я в годы молодые,
Где бывал единой жизнью пьян.

Я тогда султаном был могучим.
Пролегли владения мои
От прибрежных стран с песком зыбучим
До суровой северной земли.

Дань платили мне народы мира.
И мои роскошные дворцы
Высились от Кёльна до Каира,
Отражая свет во все концы.

Дабы оградить от бед фатальных
Жизнь калифа, были мне даны

В помощь два визиря виртуальных
Из провинций Солнца и Луны.

А в одном дворце был сад огромный,
Там бродил изысканный дракон,
И струил вокруг радиоволны
Жизнь дарящий синхрофазотрон.

Там, скрипя стальными шестернями,
Дичью промышлял Левиафан.
И порой безлунными ночами
Пели бронтозавры средь лиан.

Но сильней всего меня пленили
В час, когда полночный ветер тих,
Танцы беззаботные средь лилий
Троглодитов ласковых моих.

Троглодиты – это великаны
С жёсткою системой шестерней.
В дар мне были присланы с Урана
Съездом европейских королей.

Их голографические крылья,
Что жужжали в душной тишине,
По ночам манили без усилья
Думы безмятежные ко мне.

Вечерами, золотом блистая,
У фонтана, в зале голубом,
То кружась, как вихрь, то замирая,
Вились троглодиты за стеклом.

Сложные вращались хороводы.
Мир вокруг как будто замирал.
И за этим таинством природы
Я, дрожа от счастья, наблюдал.

А под утро медленной чредою
С дымом из кальяна моего
Троглодиты сонные на волю
Плыли через тёмное окно.

Только в день последний Рамадана
Вдруг тоска проникла в душу мне.
Сквозь клочки тревожного тумана
Я увидел озеро в огне.

Троглодиты мчалися толпою,
В небо голося, что было сил,
Будто им когтистою рукою
Кто-то шеи нежные сдавил.

Чёрный страх закупорил мне вены.
Я ударил в гонг из янтаря.
Сонмы эльфов прибыли мгновенно,
На электробабочках паря.

Поиск душегуба был недолгим.
Скоро в зал преступника ввели.
Он казался карликом убогим.
Сквозь улыбку щерились клыки.

По-арабски вымолвить ни слова
Он не мог, дрожа передо мной.
Бабочки наречий незнакомых
Вспархивали с губ его порой.

Был при нём мешок с различным хламом:
Детские сандали, кокаин,
Чёрный сундучок с замочком странным
И открытки с видами Афин.

Я хотел казнить его жестоко.
Вставить в генератор, сбрить усы.
Но старик, сверкнув разрядом тока,
Вдруг исчез. Лишь капельки росы

В воздухе пустом висеть остались.
Мы везде искать его пытались,

Но колдун растаял без следа.
Взяли мы сундук его тогда

И взломали тонкие затворы.
Разошлись премудрые узоры,

Там узрел я синий порошок.
И папирус с текстом в десять строк.

Но прочесть сей текст не удавалось.
Буквы меж собою кувыркались.

И дрожали, словно на ветру.
Мудрецов призвали мы толпу.

Но и мудрецы, как ни камлали,
Содержанья текста не узнали.

Вдруг нашёлся среди них один.
В рубище и с космами седин,

Что, как перья, в стороны торчали.
В белой маске Демона Печали

Этот дервиш к нам подковылял
И, уставясь в буквы, запищал:

«о, счастливый смертный, славь Аллаха!
Это марсианский порошок.
Ты вдохни его без тени страха,
Слово «мутабор» шепни в залог

И чудесной жди метаморфозы!
Разразятся призрачные грозы,

И любым животным станешь мигом,
Пауком, слоном иль белым тигром.

Но запомни – не желай любви!
Если совершится грех земли –

Не вернёшь заклятье, будь уверен,
И навек останешься ты зверем.

Так сказал неведомый мудрец
И, спеша, покинул мой дворец.

Возмечтал я среди залов дымных…
Можно рыбой дивною в глубинах

Жить, не зная скучной суеты
Или взгляд свой бросить с высоты

Птичьего свободного полёта!
Порошок вдохнул я без расчёта,

Жаждой приключения горя,
«Мутабор», спеша, промолвил я

И нырнул в ручей златою рыбкой.
И поплыл ко дну в прохладе зыбкой

В мир, где управляет рыбий царь,
Где, пронзая светом тьму и хмарь,

Проплывает важно субмарина,
И легла навеки бригантина

С золотом из тысячи миров
Под охраной бронзовых китов.

Там скелеты сумрачных пиратов
В россыпях окисленных дукатов

Балы еженощные дают,
Танцевать утопленниц зовут.

В чешуе цветной пускают карпы.
Фейерверков красочные залпы,

Отражая в сотнях тысяч глаз
Неоромантический экстаз.

И меня зов музыки пленил.
Я, хвостом вращая, воспарил

И отдался ритму мощных волн,
Чувствами восторженными полн…

Я кружился с юной барракудой,
О приличьях помня не всегда,
Громогласный вальс играл повсюду,
Как вино пьянила нас вода.

Но сквозь толщу водного покрова
Зов визирей вовремя пришёл.
Всё вокруг, как вихрь, вскружилось снова,
Закачался и померк танцпол.

Я очнулся рано поутру
На златом пустынном берегу.

Надо мной безмолвные визири
В воздухе недвижимом парили.

Солнце поднималось из-за гор.
Прошептал я тихо «мутабор».

И тотчас под звук далёких гроз
Над ручьём прозрачным я возрос,

Превратившись снова в человека.
Златом вдалеке сияла Мекка.

До дворца добрёл я неспеша
И в постель улёгся, чуть дыша.

Снились мне тревожные наяды
В дебрях экзотических лесов.
Я срывал с них тонкие наряды,
Хищно настигая меж кустов.

А потом акулой голубою
Я атаковал на дне морском
Водолаза с красной бородою,
Что бродил в скафандре золотом.

И в полёте над волшебным краем
В стае эльфов меж отрогов гор,
Скорость звука преодолевая,
Мы кричали хором: «Мутабор!»

Я проснулся в час, когда Венера
Осветила комнату мою,
Там в слоях студёной атмосферы
Плыл колдун, держа в руках змею.

Выпил я бокал вина сухого.
Стал бродить меж залов золотых,
средь зеркал из камня голубого,
камня эльфов, вечно молодых,

эльфов, что средь гранул купороса
бронзовые строят города
и растят космические лозы,
полные дремотного вина.

Я открыл шкатулку золотую
И вдохнул зелёный порошок,
Крикнул «мутабор» - и вот лечу я,
Разрезая воздуха поток!

За спиною крылия стальные,
В сердце – электрический мотор.
Развевает волосы златые
Турбулентный воздуха напор.

Как же фантастически чудесно
В стае эльфов трепетных лететь!
И мелькать среди лесов окрестных,
Ультразвуком в небе синем петь!

А потом с эльфийкой мягкозубой
Мёд варить из атомной руды
И вливать напиток этот грубый
В жадный рот из бронзовой трубы,

Чтобы, вкус отведав эликсира,
На кибернетической метле
Преодолевать пределы мира
И резвиться в страшной пустоте!

Но зовут реальности амёбы
Через все слои иных миров.
И, подобный бренному микробу,
Я вернулся в мир земных оков.

На кровати я очнулся прежний,
И уснул спокойно до утра.
Утром же за трапезой небрежной
Я нашёл на тушке осетра

Розовый карбункул драгоценный
Из эльфийских радужных полей –
Подношенье дружбы сокровенной
В память о полётах прошлых дней.

Но меня уже иные страсти
Вновь позвали в пасмурную даль.
И, покорный сумеречной власти,
Вертолёта я вдавил педаль.

Пролетев бесчисленные мили,
Я остановился средь болот
Там, где троглодиты мирно жили,
Где резвился солнечный народ.

Там, в хитросплетеньях мандрагоры
Троглодиты пляшут и поют,
А ночами спят в просторных норах,
Где царит порядок и уют.

Я вошёл в их мир благословенный
И вдохнул волшебный порошок,
Молвил «мутабор» - и в то мгновенье
Уж летел в полях, не чуя ног,

Троглодитом гордым и красивым,
Весело в прыжках своих паря,
Над ручьём и лесом говорливым
Средь толпы таких же, как и я.

В шумных танцах мы резвились утром,
Днём сосали мякоть сонных трав,
А под вечер в гнёздышках уютных
Мы плаценту пили, задрожав,

Друг у друга в благости дремотной
И до эллиптической зари
После подготовки электродной
Предавались чувственной любви.

Только я самцом был одиноким,
Помня об угрозе каждый миг,
Предан был страданиям жестоким,
Словно умирающий старик.

Так, бродя тоскливыми ночами,
Встретил я безумную Рахель.
Та гуляла с бледными плечами
В снежной шали, что дарил Апрель.

Но, меня завидев, словно серна,
Дева в поле кинулась бежать.
Лишь у леса в зарослях люцерны
Я сумел беглянку удержать.

Долго мы беседовали с нею
О кино, о музыке и снах.
И в ночной росе заиндевели…
Пальцы онемели на руках…

Я согрел её в своих объятьях.
Мы упали в мокрую траву
И любви предались, и зачатье
Совершилось прямо на лугу.

Но раздался гром под небесами,
Сонмы ведьм завыли в тьме лесной,
И колдун с безумными глазами
Захихикал вдруг над головой.

Молнии сверкнули надо мною.
Мир в одно мгновение исчез.
И теперь среди песка с клюкою
Я ползу, и пусто всё окрест.

Нет моих хранителей-визирей,
Затерялся контур их вдали.
Ноги предвигаю, словно гири.
На ступнях мозолей пузыри…

Только степь холодная пустая…
Лишь Астарты грозные сыны,
В небесах темнеющих играя,
Хохотом тревожили холмы.

Долго я влачился средь барханов.
Годы проходили чередой.
Я питался кровию варанов.
И фантомы вились надо мной.

Вдруг увидел я колодец узкий,
Занесённый доверху песком,
Что, наверно, вырыли этруски
Для воды в походе боевом.

А оттуда грустными глазами
Саламандра смотрит на меня…
Молвит человечьими словами:
Путник! Ты такой же как и я!

В поисках чудесных приключений
Ты вдыхал волшебный порошок!
И в одном из этих превращений
Ты утратил слово, что в залог

Было нам дано волшебной силой!
И теперь, быть может, до могилы

Суждено нам этот рок влачить.
Если б нам найти, где может жить

Тот злодей, на нас наведший чары,
Не уйти б ему от нашей кары!

Знаешь, я была в пустыне Чад.
Видела я вход в подземный ад.

Может быть, живёт волшебник злой
В том аду за огненной горой!

Рад был я услышать эти речи
От рептильи с доброю душой.
И, её взвалив себе на плечи,
Полетел я в дымке голубой.

Мы блуждали средь метеоритов
В космосе холодном и пустом,
Меж венерианских сталактитов.
Всё бледней и дальше был наш дом.

Наконец, мы прибыли на место.
Плавилась вокруг пустыня Чад.
Наши ноги гнулись, словно тесто.
А внизу сверкал огнями ад!

Изо всех пустынь меркурианских
Эта самой жаркою была.
С края чёрной трещины гигантской
Мы нырнули вниз, раскрыв крыла!

Средь кристаллов плыли мы зелёных,
Средь огней и россыпей златых
И попали скоро в царство мёртвых,
Где в дымах всё тает голубых.

Там, в огромной башне из коралла
Свет, фосфоресцируя, дрожал.
Стая ведьм вокруг неё летала,
А вверху небесный плыл провал.

Лица заслонив наполовину,
Мы с толпою демонов прошли
Вниз по коридору в зал каминный,
Где десятки факелов зажгли.

Там колдун сидел на троне чёрном.
Пленники бродили чередой.
И вращались атомы покорно
Над его ужасной головой.

В зале бормотали чародеи
Над каким-то странным существом.
То ли телом сумеречной феи,
То ли над упавшим божеством.

Тело набухало светом синим.
В теле свет пульсировал, шипя.
Надо ртом чувствительным, красивым
Расцветали сполохи огня.

Вдруг, когда смертельною истомой
У несчастной исказился взор,
Бросив порошок в неё зелёный,
Ведьмы закричали «мутабор»!

И метаморфоза наступила:
Тело изогнулось в тот же миг,
И черты слепого крокодила
Перешли в её прекрасный лик!

Чудище с трудом поднялось с ложа.
Из глазниц текли потоки слёз.
Сотрясало судорогой кожу
И крючком вытягивался нос.

Мы, сдержаться более не в силах,
Вышли с саламандрой на простор
И перед толпой колдуний сивых
Разом закричали: «мутабор!»

Грянул гром! Сеть трещин раздробила
Стены башни. Внутрь ворвался свет!
И пропали слуги чёрной силы
Без следа на сотни тысяч лет!

На руинах мы вдвоём стояли
Меж горелых плат и микросхем.
Но любовь и радость наполняли
Сложные сплетенья наших вен!

Саламандра сразу превратилась
В деву беспримерной красоты.
И моё сознанье помутилось
В миг, когда узрел её черты.

Молвил я: не ведал мир подлунный
Девушку, сравнимую с тобой!
Так прими же мой порыв безумный:
Стань моей тридцатою женой!

Покачала дева головою:
Феям безразличен бренный мир.
Не могу я стать твоей женою.
Так сказав, она ушла в эфир…

Ну а я, от чар освобождённый,
С радостью вернулся в свой предел.
Там визирь с брадою убелённой
Уж готовил сотни скучных дел…