Иллюзии Белого Ангела. Глава 4

Глава 4.
Взгляд четвертый: Надежда Буренкова

Надюша Буренкова познакомилась с Михаилом Кравченко не так давно, в намибийской экспедиции. Зато изучала она его, постигала с тем энтузиазмом, с которым ученый-орнитолог изучает какую-нибудь редкую и диковинную птицу. Многое, о чем говорил Миша в долгих совместных скитаниях по дюнам, что проповедовал с пылом философа-первооткрывателя, Наде казалось несколько надуманным и оторванным от реальности. И лишь вернувшись в Москву, она поняла, что слова её нового приятеля не расходятся с делами, что можно жить именно так – сжигая себя дотла в костре невозможной вселенской любви к каждому встреченному в жизни человеку….


Помните, мы уже вспоминали о легендарном Драконе, основателе Вьетнамского государства и о том удивительном месте, где он нашел свой последний приют? Так вот, именно оно, «место, где Дракон спустился в море» и переводится с древнего языка как Халонг.  Кинематографисты всего мира должны бы, по-хорошему, скинуться в фонд сохранения красот Халонга (если таковой существует), ибо эти естественные декорации не раз становились местом действия их самых культовых фильмов: нашего отечественного блокбастера «Тайны мадам Вонг», знаменитого бриллианта бондианы «Человек с золотым пистолетом», французского шедевра «Индокитай» с великолепной Катрин Денёв в главной роли и даже культового боевика Жана-Клода Ван Дамма «В поисках приключений». Теперь на поиски приключений спешила наша команда. Тем более, что нам предстояло не просто «навестить» легендарную бухту с короткой экскурсией, а прожить на самой настоящей китайской джонке целых два дня!...

**
Рыжий пес из последних сил загребал воду старыми лапами. Она была теплой и такой же соленой, слегка пахнущей сосновыми иглами, как кровь кобры, которую ему довелось однажды попробовать в Ханое, где, потехи ради, пьяненький шеф-повар специального змеиного ресторана налил ему ее полное блюдце. Пес грёб и грёб, тщетно высматривая между бурунчиков волн какую-нибудь рыбацкую лодку или плоскодонку плавучего магазина. Он знал, что местные рыбаки – люди сердобольные, и, если ему повезет, они его обязательно подберут и даже высадят на нужном ему острове. Но, увы, в это дождливое утро лодок в бухте не было совсем. Зато недалеко от пристани пёс заметил старую белую джонку с красивым названием «Иллюзии» и удовлетворенно улыбнулся, чуть не нахлебавшись воды: эту джонку они с Птицей зарезервировали специально для Его гостей. Эх, знали бы они, чего стоило двум талантливым, но несколько необычным «арендаторам» договориться с турбюро о замене многолюдной гигантской «Мечты Халонга» на это небольшое, но комфортабельное суденышко. У него было два преимущества: отсутствие других пассажиров и то удивительное название, которое по Его задумке должно было стать для путешественников очередным знаком-приветом.
До острова Большой Собаки, расположенного недалеко от знаменитого грота-пещеры Луон, оставалось километра три. И пес вознамерился обязательно побывать в двух этих местах засветло. Он должен был прикрепить к обезьяньей кормушке Луона письмо для гостей и зарыть на островном пляже белое полотнище нового знамени их экспедиции. Больше всего пса беспокоили обезьяны. А ну как они примут старинный свиток за вкусное лакомство и сожрут его прежде, чем белые путешественники обнаружат послание? Придется наслать на священных мартышек легкую хворь или привязать точно над кормушкой небольшую тучку. Обезьяны терпеть не могут дождь, а, значит, просидят целый день в укрытии. Правда, прибегать к таким фокусам не профессионально и довольно некрасиво, но иного выхода у рыжей собаки просто не было…

**
Без приключений у нас, конечно же, не обошлось. Едва мы подъехали к небольшому рынку, приткнувшемуся в основании Халонг-Сити, как случился смешной, но довольно неприятный конфуз. Наш коллега по экспедиции Михаил Пронин решил освободить из веревочного плена огромного синего краба, перебинтованного для продажи. За что тут же поплатился: краб с такой силой вцепился клешней в палец, что отрядный врач Валера Тюренков, бросившийся на помощь товарищу, едва-едва смог разжать хитиновые пассатижи минут через пять. Палец вздулся и посинел. И хоть Миша улыбался и делал вид, что ничего не произошло, команда решила крабу отомстить и… съесть его (а заодно лангустов и королевских креветок) на праздничном ужине уже сегодня вечером. Конечно, если бы с нами был профессор Дроздов, крабу сотоварищи повезло бы значительно больше. Скорее всего, мы бы выкупили у уличного торговца весь его утренний улов и тут же выпустили освобожденных крабиков в море, но увы… Морепродукты, а особенно такие – огромно-диковинные  (креветка – сантиметров пятнадцать!) – попробовать в России нам еще не доводилось.
- А мы против! – тут же возмутилась Рената. – Я, например, ни за что не стану есть живое существо.
- Если мы его не съедим, - задумчиво пробормотал Миша Родин, - этот краб просто завоняется в тазу у продавца и отправится на городскую помойку. Вьетнамец останется без денег, а его дети и мы, кстати, тоже – без ужина.
- Вот и определились, - весело засмеялся Костя Буренков, - наша дружная доселе команда разделилась на короедов и хищников. Хотя я лично считаю, что наслаждение пищей, даже скоромной, дано человеку от Бога как раз для того, чтобы разлить в теле благодушие, а в мозгах – умиротворение.
- Да вы, философ, батенька – улыбнулся Миша Пронин, посасывая укушенный палец.

Через час мы уже были на палубе нашей «Иллюзии».
Боже мой, какой же волшебный вид предстал перед нашими глазами! Острова-скалы, острова-пальцы, острова-обнаженные нервы, счастье, радость, надрыв, скорбь и величие – все это и еще десяток совершенно непередаваемых образов и эмоций, вот что такое была бухта Халонг с ее тремя тысячами островов. Зуан признался, что, наверное, нет такого вьетнамца, который бы не пробовал посвятить свои стихи этому райскому месту. Сочинительством стихов, песен и сказок в этой стране грешит почти каждый, и совершенно точно, в творчестве любого доморощенного литератора есть строки, адресованные Халонгу. Да что там местные поэты! Мы сами, едва отдышавшись от первых захватывающих впечатлений тут же схватились за ручки и блокноты, пытаясь запечатлеть свои восторги на бумаге:
«Ты из детских волшебных снов,
Из написанных кем-то стихов
И из сливочных облаков
Бухта тысячи островов.
Это знак нам из тьмы веков,
Для поэтов и чудаков
Это гавань чужих богов
Мы спешим. Ты дождись, Халонг!»


Вот, как-то так, примерно…
Вторым потрясением этого долгого дня (но не последним) стала огромная пещера с непонятным названием «Сюрприз». Сюрпризом, на самом деле, в Халонге могло именоваться всё, что угодно, сказочные чудеса природы встречались здесь на каждом шагу. Для того, чтобы понять, что из себя представляет эта пещера – не самая, кстати, большая в бухте, надо сначала вообразить, что ты карабкаешься по ступенькам на крышу столичной многоэтажки, этажей, эдак, в двадцать. Затем ныряешь в глубокий черный зев, кое-где подсвеченный тусклыми лампочками и начинаешь плутать в чреве огромной горы, устремляясь по ее кровотокам все глубже и глубже под землю. Сталактиты и сталагмиты, свисающие над головами и торчащие из земли – это не просто минеральные наросты. Это большущие уступы и скалы, преграждающие путь, сочащиеся теплой сладковатой влагой, стекающей в небольшие подземные озерца. Можете не верить, но нам кажется, что все, попадающие сюда, обязательно пробуют эту воду на вкус, шкодливо, по-детски, присасываясь к мокрому камню, предварительно выбрав не самое зацелованное туристами место.
Позже Зуан признается, что и сам каждый раз «пьет слезы Бога», которые по приданию, такие горючие и сладкие, что прожигают камни насквозь, проходя с неба через многотонные валуны в самые недра земли. Рыбаки считают эту воду священной и верят, что она может исцелить любую болезнь. «Возможно, именно поэтому Халонг считается одним из мест Силы нашей планеты», - Зуан доволен впечатлением, которое произвела на нас пещера и теперь с улыбкой следит, как его новые русские друзья взбираются по шаткому трапу «Иллюзий», чтобы передохнуть перед очередной вылазкой на острова.
- Инна, а ты обратила внимание на огромную птицу, которая постоянно кружит над нашим кораблем? – вечереет и Марина стоит на верхней палубе, зябко кутаясь в легкий шелковый шарф.
- Да… Она, действительно, словно приклеилась к джонке….

**
Ну что за глазастые девчонки?
Птица возмущенно клацнула клювом и чуть приотстала. Могли бы и пожалеть ее старые крылья и близорукие глаза, особенно слабые в такие вот сиреневые сумерки. Мало того, что ей пришлось изо всех сил раздувать, сглаживать традиционные халонгские волны, чтобы Пёс доплыл-таки до нужного острова, не померев в пути от натуги… Мало того, что она, решив угостить Его друзей по-настоящему, с размахом, подбросила на камбуз «Иллюзий» три лишних коробки с провизией, немало удивив тем самым корабельного кока и заставив его приготовить с десяток внеплановых блюд к ужину… Так она еще всю дорогу следила за каждым из этой бледнолицей цепочки, карабкающихся по отвесным ступеням горы с «Сюрпризом», одышливо, но счастливо рвущихся вверх, рискуя сломать себе шею…
Впрочем, Птица вынуждена была признаться себе, что немножко лукавит. Конечно, удивлять и радовать Его гостей - ей и самой было в радость. Впервые за последние триста лет, после того, как она проводила к Радуге очередного Светлого, голова Птицы была занята не мрачными раздумьями о том, куда катится человечество и что оно творит с собственной планетой, а совершенно другими, светлыми и добрыми мыслями. Жаль только, что этот ее созидательный труд, эти ее суматошные хлопоты продлятся так недолго… Совсем скоро и этот, новообретенный ее Светлый повелитель тоже вспорхнет на Радугу, а она останется на земле ждать, бесконечно долго ждать своего нового господина. Хотя, возможно, стоит пристальнее присмотреться к Его друзьям? Ведь не случайно же он привел их в это место и перепоручил ее заботам? Вдруг именно среди них и есть тот самый очередной Светлый? Хотя о чем это она?! Тьфу-тьфу-тьфу, пусть живут подольше и не торопятся расставаться с этими смешными, но очень симпатичными белокожими телами.
Кстати, надо не забыть подбросить в их прогулочный катер пару тюбиков с кремом от загара… Ишь, дорвались до солнышка – носы у всех уже малиновые. Как бы к ночи температура не поднялась…

**
Экипаж «Иллюзий» с удивлением наблюдал за своими странными пассажирами. Капитан Ли Сун ходил по Халонгу вот уже добрые два десятка лет, но никогда ранее не встречал ничего подобного. Во-первых, эти русские оказались заправскими гурманами. Они не набросились на празднично накрытый стол с аппетитом и азартом проголодавшегося волчонка, а степенно смаковали каждое блюдо, вкусно запивая его дорогим розовым вином, элитным ямайским ромом и янтарно-желтым английским виски, иногда смешивая это все, но абсолютно не пьянея. Обычно его гости (чаще англичане, французы и американцы) быстро-быстро приканчивали поданные блюда, не раскошеливаясь на выпивку и спеша быстрее оказаться в собственных каютах. А эти словно и не устали, после изматывающей дороги, трудного подъема и купания на пляже острова Титов. А ведь их гид, Зуан, рассказал, что они не просто плавали, но еще и поднялись на 433 ступеньки до главной беседки острова, чтобы полюбоваться заходящим солнцем… Ли Сун сам когда-то хотел преодолеть эти чертовы ступени, но так и не смог: высота каждой из них составляла почти сорок сантиметров, то есть четверть его роста… А эти русские выглядят так,  как будто весь день лениво провалялись в шезлонгах: едят, пьют, смеются…
Кстати, что это они еще задумали?
- Ребята, суть в том, чтобы каждая команда постаралась максимально точно инсценировать свою сказку. Ну, что? Тянем жребий?
- У нас «Колобок».
- А у нас «Теремок»! Слушайте, нам будет сложнее…
- Не прикидывайтесь несчастненькими… В «Теремке» вон какая драматургия заложена. А в нашем «Колобке» одно коварство и никакого хэппи-энда.

Уже через сорок минут весь экипаж «Иллюзий», включая страшно довольного Зуана, буквально помирал со смеху, глядя на то, как самодеятельные артисты азартно играют свои роли. И хотя Зуан перевел им сказки только в конце представления, матросы и даже Ли Сун и так всё прекрасно поняли.  А девчонки-официантки, во главе с коком, даже выучили ключевые слова сказок и теперь, убирая со стола посуду, распевали с удивительно певучим акцентом: «Калабо-оок… Тиримоооок».
Не угомонились путешественники и после премьерных показов.
Взрывы хохота то и дело раздавались с верхней палубы, где часть группы играла в непонятную вьетнамцам игру в «Крокодила». С борта же катерка, привязанного к джонке, долетали более жаркие, но и более строгие голоса, без смешков. Там собрались самые юные участники команды и пара взрослых мужчин.
- Можно привести такой пример: «Сотворение мира» есть основное положение христианской теологии; между тем индийский философ не допускает ничего подобного. Он полагает, что «сотворить» – значить сделать нечто из ничего; а эта идея для него совершенно ошибочна и является безусловно немыслимой и безумной с его точки зрения. Для индийского ума из ничего не может выйти ничего; все, что существует, существует вечно; или же оно есть форма, проявление, видимость, эманация или фаза чего-то вечного.
- Нет, Виталик, ты не прав… - Саша Родин присел на корточки и приблизил лицо к товарищу. – Я верю в нашего Бога и верю во все, во что верит мое сердце.
- То есть не в Библию?
- Почему нет? Я не против твоих симпатий к чуждой мне религии и к чьим-то знаниям… Но я вот был на прошлой неделе на исповеди и понял, что мне действительно стало легче… Ты согласен со мной, Ратмир?
- Безусловно…
- Ну что ж, дорогие мои, юные друзья. Вот задачка для ваших горячих мозгов и для вашей похвальной убежденности… Я назову вас сейчас три аксиомы индийской мудрости, а вы попробуйте их опровергнуть своим христианским мировоззрением.. – Виталий ссутулился у борта и сделал большой глоток виски. – Аксиома первая: Из ничего ничто не может и произойти; нечто не может возникнуть из ничего. Никакая реальность не может быть сотворена, потому что, если ее нет теперь, то никогда и не будет; если она не была всегда, то не может быть и теперь; если она есть теперь, то она была всегда.
Аксиома вторая: Нечто реальное не может превратиться в ничто. Если оно есть теперь, оно будет и всегда; все, что существует, никогда не может быть уничтожено. Уничтожение чего-нибудь – есть лишь перемена формы, – превращение следствия в предшествовавшую ему причину (реальную, или относительную).
Аксиома третья: Что развилось, то уже раньше должно было быть заключено в зародыше. Причина (и реальная, и относительная) должна заключать в себе следствие; следствие должно быть воспроизведением причины (реальной или относительной).
- Виталик! А можно тебя попросить отпустить ребят спать? И не только ребят, но и Давида! Времени уже три часа ночи, а завтра на рассвете нам уезжать к очередной пещере! – Людмила свесилась с перил второй палубы, вглядываясь в темноту ночи. Полы ее шелкового халата трепетали на ветру, напоминая в лунном свете крылья огромной серой чайки. Картинка выглядела совсем сюрреалистичной, ибо ровно над головой Люды, в точности повторяя взмахи халатных крыльев, сидела незнакомая большущая птица – альбатрос или пеликан и так же раскачивалась на ночном ветру, балансируя распахнутыми крыльями….

**
Птица страшно гордилась собой. И даже не боялась быть замеченной. Ведь она только что заставила этого очкастого парня произнести Его слова. Это Он, Светлый, а вовсе не мужчина по имени Виталий адресовал своим друзьям и вечности три сакраментальных вопроса. Но найдут ли они на них ответы? Согласятся ли? Или возразят? Ладно, утро покажет…