Поезд ехал усталой дорогой...

I

Поезд ехал усталой дорогой,
Рельсы шпалами избивая.
Ночь зияла пустынной тревогой,
Ту дорогу сопровождая.

Пассажиры в купе мирно спали,
Убаюканные зевотой.
Неожиданно шпалы встали:
Волки вышли из нор цельной ротой.

Разбрелись кто куда и пропали,
Заглянув предварительно в поезд.
Убегая, детей держали,
Ухватив клыками за пояс.

Дети сонные так же сопели,
Когда ветер трепал их по лицам,
Пока свету холодной метели
Суждено было с тьмой ночи слиться.

На рассвете их спешно искали,
Выйдя в бурю тревожной ватагой.
Не найдя, свои жизни теряли,
Загибаясь под вьюжной атакой.

Лишь один смог с ребёнком вернуться,
Растерзав в клочья серого волка.
Лишь один смог в слезах улыбнуться -
Он спас сына в пелёнках из шёлка.

Мимо трусов, убогих и слабых,
Чёрной завистью вслед им глядевших,
Проходил он в лохмотьях кровавых
Вдоль всех окон вагонов ослепших.

И в какой-то момент радость эта
Растворилась под тенью гордыни.
"Я герой!" - послужили ответом
Только всполохи ветра в полыни.

II

Время шло, случай тот забывался
За ненужностью, без сожалений.
В рыхлый снег подвиг тот зарывался -
Без стыда, без любви, без сомнений.

Но у прошлого память сильнее,
У судьбы - нрав звериный и колкий.
Нет прощения тем, кто посмеет
Ради счастья идти по осколкам.

Он дал сыну сверх меры богатства,
Не заметив, как жизнь ухмыльнулась
Злой улыбкою волчьего братства,
Применив в ход мальчишечью юность.

Сын подрос - и душа очернилась,
Разорвались пелёнки из шёлка,
Не оставив надежды на милость
Равнодушного серого волка.

И отец проклял в ярости чадо -
Он в глазах сына видел презренье,
Понимая, что это - расплата,
Что тот подвиг - всего лишь виденье.

Сын ушёл далеко и надолго,
Застелила следы его вечность.
А отца растерзали те волки,
Отомстив ему за человечность.

Плоть кусками валялась под снегом.
Плоть, обруганная ветрами,
Затемнённая звёздным небом,
Стыла навзничь под куполами.

III

У судьбы нрав звериный, суровый,
Вопреки ожиданиям падших.
Мимо рельс, мимо белых сугробов
Прямо к логову шёл милый мальчик.

"Здесь меня приютят, обогреют,
Здесь научат быть сильным и смелым!".
Вьюга била в лицо, не жалея,
Как щенков сапогом бьют по телу.

Сын-волчонок не принят был в стаю:
Пары глаз в темноте окружили
И смотрели теперь, презирая,
На того, кого прежде любили,

На того, кто был папой обласкан,
На которого слёзно молились -
На подонка с оскаличьей маской
И с душонкой, где змеи водились.

От него ничего не осталось -
Слаще та кровь, что неблагодарна.
Знайте, люди, пока не смеркалось:
Стая волчья, как прежде, коварна...