Самосуд

Ну, что Вы, ей-богу, ну, что Вы,
Я даже, прозрев не пойму
Крылатое ваше – «ни слова»,
Тем более – «никому»
________
А судьи кто? И где, простите, судьи?
Да соберите тысячи светил, –
Они нам не осветят нашей сути,
И я, по сути дел, неподсудим.

Я молчалив, но это все не значит
Молчать о том, о чем нельзя молчать,
И потому я вслух смеюсь и плачу,
И вслух суду обязан отвечать.

Но я в себе суда еще не видел,
Не только я, а каждый и любой,
Я ни за что и никогда не выйду
На этот жалкий суд перед собой.

Табачный дым...
Такой родной и близкий,
Он не табачный вроде бы, а мой,
Пустым, безочертанным обелиском
Висит он над моею головой.

А я сужу... Сужу себя. Представьте:
В своих поступках я увидел зло.
Свожу в систему. Взвешиваю ставки,
И вышло, что кому-то повезло.

Суд удалился. Я на заседанье.
Во мне кричит жестокий прокурор.
Себя к себе пускаю на свиданье,
В итоге – я не вынес приговор.

Сдаю дела. Доследствие – и точка!
Себе кажусь я добрым, дорогим.
Но вижу вдруг, как неизвестный кто-то
Из-за добра нечаянно погиб.

Суд удалился. Жду его покорно,
А в кодексе всё тихо и старо:
Добро не предусмотрено законом,
Нет ни наград, ни срока за добро!

Что делать мне? Я сам с собою в ссоре.
Я заседаю. Подсудимый ждет.
Я выхожу к себе без приговора
И объявляю: «Встаньте! Суд идет!»

Бью по лицу себя за зло и подлость,
И тут же за добро я руку жму.
И улыбаюсь, молча, успокоясь,
Не говоря ни слова никому.

Кому сказать?.. Смешно и безрассудно.
И я себя на слове не ловлю –
Не признаю свидетелей и судей,
А пострадавших просто не люблю.

Что говорить! Я даже их не помню,
Я в самосудах вышел вне греха.
Мне просто начихать на посторонних
И на друзей и близких начихать.

Я – это я. Во мне свои устои.
Я сам в себе – ни слова никому.
Меня другие просто недостойны,
Не говоря о том, что не поймут.

Табачный дым вдыхаю, успокоясь,
В душе моей неповторимый взлет.
Но вдруг... Громоподобный чей-то голос
Мне объявляет:
«Встаньте! Суд идет!»