Конец второго тысячелетия

В стогнах- как стоги –камни. Как скалы
В хляби. Не сдерживают оскала

Двери над хлябями людских стоков.
Всякий над стоком толика толп, и

Всяк по ранжиру в приличной тоге
Дом – или столп, или стон над стоком.

Боки - как боги тоги – полощут
В судьбах. Несет их неистово площадь.

Гривою  скверов плещет квадрига
Сквозь логово архи-убогого ига.

Всяк древнегречески  - приличнолицый
(спрячет горячку  багрец больницы

В пряностях мраморного ли сала?
Авессалом! Бес-не-сыт! Бес-пасть-в-алом!


Валом по улицам, очи долу
Дольше чем очередь, ловля доли               
                вещной –
под небом вечным и вещим
вал перемалывает человечий

алую соль притяженной юдоли,
суженой веком: с-уженной, коли

вожаков окликал, а накликал
всякому стаду лихое лихо.

Скопом да скоком пугается стадо.
Сколько нас, сколько пожертвовать надо

Молоху вещи или идеи,
Чтобы живых осознать при звезде, и –

Не при звезде орденоносца,
А при прекрасном и яростном Солнце?

Низкопоклонцев -  в солнцепоклонцы?
Эка,  коленце! – Возьмут, да поклонятся

Кланялись домам,
Кланялись догмам,
Кланялись Солнцу –
назад тому долго…
Вспомнить, и только!

Меж каменных стогов
Столько нас не-живших,
не-бывших      столько!

Всякая власть –
Алая пасть,
Но соль бытия –
Не во власти ея,
Не во  имя ея,
А во имя – Есмь Я.