Вот – береговая кромка
дней, что миновали спешно
с теми, что прожить дано.
Память – терпкое вино,
что ночами пьют безгрешно.
Речь её звучит негромко,
но звучание столь чисто,
что оркестрам не с руки
и не следует тягаться.
Память – смена декораций,
берега большой реки.
Я петляю тропкой мглистой,
затерявшейся меж «Было»,
«Быть могло, да не случилось»,
«Невозможно, только, но!..»
Сердце падает на дно,
лишь на миг остановилось
и, по новой. Коли шило
уберечь в мешке - пустое,
значит, станем прятать шило,
там, где можно уберечь.
Сколь скупа земная речь.
Между «не было» и «было»
нечто страшно дорогое,
что не смеем называть.
Если есть на свете счастье,
я хочу его потрогать.
Память – дальняя дорога,
где отчаянье, участье,
одиночества печать…
Печать одиночества
© Copyright: Илья Цейтлин, 2012
Свидетельство о публикации №112090400824
Свидетельство о публикации №112090400824
Рецензии
Прочитала и застыла, и не знаю что сказать.
В новый день встревает шило, он подскочит что есть силы, пронесётся - и в кровать.
Прошлый - память поглотила, и на нём её печать.
Марина Шапиро 08.09.2012 00:43 • Заявить о нарушении
В новый день встревает шило, он подскочит что есть силы, пронесётся - и в кровать.
Прошлый - память поглотила, и на нём её печать.
Марина Шапиро 08.09.2012 00:43 • Заявить о нарушении