Мы бродили с Иосифом...

Я случился
          в грязи подъездов,
Привыкая к уездной норме,
Я наследник двадцатых съездов,
Но не более,
           чем по форме.

Не судили меня,
                не гнали,
Не рядили врагом народа,
Улыбались,
           и нагибали,
И рассматривали, как урода.

И сощурившись, примерялись,
Материли, пугали Чёртом –
Не ломайтесь!..
                А мы ломались -
Загляните, как там натёрто.

Я в четырнадцать брал чекушку!
Догоняя
         бедою пиво,
Но, как «Отче наш»,
                знал, что Пушкин,
Это самое наше диво.

Кто сказал бы тогда – как надо:
Что достоинство,
                что по-скотски –
Я же верил, что жизнь –
                «Гренада»,
Мне казалось, поэт –
                Твардовский...

Но я помню, ведь-я-же-помню!!!
Как летели, в свиное рыло -
Военкому, червонцев комья,
За Афганский
             песок в могилы.

Слава Богу,
           что вёл евреев
Через наши смурные будни –
Объяснили:
           сюртук – ливрея,
Доказали,
          что все мы люди.

Оказалось, что есть Тарковский,
Что Анчаров, с гитарой, первый...
Что в психушке...
                ни по-каковски -
Убивают мозги
               и нервы.

Мы бродили
           с Иосифом,
                вечерами,
Между нами, лишь, славы бездна,
Остальное-то
             было с нами -
Волочилось...
              от съезда к съезду.


Я усвоил: Свобода –это
Шаг, летящий
             навстречу смерти,
За такими бежит планета,
Прочь от дарвиновской
                круговерти

Мы бродили с Иосифом,
                вечерами...