Безмолвный Берег

«Безмолвный берег».
Лучи страстного, прибрежного солнца ласкали кожу.  Лёгкий ветерок трепал рыжие локоны распущенных волос,  спадавших на хрупкие плечи юной смуглой  девушки, медленно бредущей босиком, вдоль пустынной, песчаной морской отмели.  На шумных,   изумрудных  волнах, сверкали яркие блики,  отражаясь на широких полях соломенной шляпы и подоле голубого платья, которое чуть подрагивало, при дуновениях тёплого морского ветра.  Где-то вдали, слышались крики чаек, -   как обычно круживших над причалом в ожидании  рыболовецких судов.  Голоса перекликающихся грузчиков  и прочих портовых обитателей,- чуть слышным эхом, вторили  звонкой гитарной мелодии, переливы которой смогли бы откликнуться в любом, даже самом чёрством сердце, - пробудив там светлый луч любви, - или опьяняющей страсти. 
Солнце, пламенным алым диском, медленно скользило к линии горизонта, словно растворяясь, в  лёгких закатных волнах и окрашивая блики на воде в багряные  пенные вихри. Нежный бриз, всё явственней доносил прохладную негу  морской воды  и отзвуки песни, которая теперь звучала всё отчётливей.  Словно проникая, в самую глубину души, - она разжигала там дерзкое как ураган пламя ночных костров, - раздуваемое неукротимыми, морскими ветрами.   Вот, уже показались белые паруса рыбацких лодок, которые быстро приближались к пристани.  Лёгкие судёнышки, уверенно рассекали алеющие закатные волны   бухты  «Катрина», - гавань которой была   окружена высокими, острыми  скалами. У подножья тех скал, раскинулся оживлённый, но безымянный портовый городок, - населённый множеством простых, добрых людей. Каждый, среди них,- был неотъемлемой частью, этого загадочного клочка земли, - затерянного, где то далеко среди туманных, и неизведанных  морских путей.
 Девушка, завидев приближение судов, взбежала на высокий песчаный холм,- на вершине которого возвышался каменный маяк в форме цилиндра, окрашенный в белые, и красные полосы.  Самую верхушку строения, - словно короной,- венчала будка из розового стекла, которая за ненадобностью пустовала,- служа пристанищем  для птиц, и заблудших ветров. Небольшой балкон с витыми стальными перилами, окружавший вершину маяка по его окружности, позволял окинуть взором почти всю досягаемую для человеческого взгляда площадь острова. Ветвистые деревья густых джунглей, раскинулись по всей площади острова, словно бы вытолкнув, к лазурным береговым волнам, тихий портовый городок.   Множество аккуратных домиков из белого камня, с круглыми, правильной формы окнами и красными покатыми крышами, раскинулись вдоль всего побережья, которое подобием подковы замыкало тихую, но скалистую гавань, - скрытую,  от чужих глаз.  Узкие улочки между плотно стоящими стенами домов уходили вглубь леса  и словно бы терялись, в зелёных ветвистых чащах джунглей позади зданий. С высоты песчаного холма, люди казались крошечными,  разноцветными муравьями,- которые сновали среди десятков только что причаливших лодок. Полоска шаткой, узкой железной лестницы, с высокими узорчатыми перилами,-  украшенная изображениями птиц и загадочных зверей,-  начиналась у самого подножья маяка, и далеко внизу упиралась в причал.   
Девушка быстро спускалась по ступеням, казалось, чуть касаясь босыми ногами  прогретых солнцем ступеней. Соломенную шляпку она держала в   руке, - и её  пышные волосы, развиваясь на ветру,  походили на рыжее облако. Уже отчётливо были видны лица рыбаков, которые распутывали сети и над чем-то смеялись, выбрасывая на песчаный берег, листья синих водорослей. Портовые грузчики в больших заплечных корзинах уносили рыбу из лодок, и скрывались среди тенистых  узких аллей города. Солнце уже почти скрылось за линией горизонта, - и только алая полоска заката ещё была видна на волнах.
Наконец на пристани, зажглись гирлянды  фонарей в стеклянных жёлтых плафонах,- вокруг которых, тут же начали виться разноцветные мотыльки и разные мошки. Причал почти опустел,  только запоздавшие рыбаки, оставляя свои лодки, скрывались в вечерних лабиринтах улиц. Возле одной из лодок, стояла уже знакомая нам девушка, а рядом с ней, под светом разгорающегося фонаря,-  стоял  среднего роста худощавый старик, в красных штанах и грязной серой рубашке.  Он держал в жёлтых гнилых зубах резную трубку из слоновой кости, и пускал тугие кольца дыма в темнеющее небо гавани, на котором уже показались первые звёзды. Они о чём-то недолго говорили, - девушка улыбалась и что-то рассказывала, - старик же устало усмехался в ответ. Потом он взвалил на плечи не большую плетёную корзину, в которой поблёскивала рыба, и странная пара, - скрылась в тёмной узкой аллее.   Вскоре, - на воду медленно стал опускаться тяжёлый, густой туман, обволакивая пристань непроглядной сырой дымкой, в которой были видны лишь огни фонарей и скользнувший в темноте, силуэт бродячей собаки.  В порту наступила ночь,- над затихшим, но, как и прежде безымянным городком, поднялась серебреная луна,- которая  окрасила туман седыми потоками света. В круглых окнах зажёгся свет, падая сквозь стёкла на мокрую от тумана каменистую мостовую.  Где то среди  скал, зазвучал тихий голос флейты, и казалось, даже чайки притихли, вслушиваясь в эту таинственную мелодию.
Старик, уверенно шагал по ровной, каменистой узкой мостовой в сыром полумраке тумана.  Рыба в корзине за его плечами поблёскивала в лунном свете перламутровыми отблесками, и чуть подрагивала, словно в надежде выскочить из плетёного короба.  Чуть позади, следом шла девушка.  Что-то тихо напевая, - иногда останавливаясь, и вглядываясь в обрывки звёздного неба, которое обнажали редкие порывы свежего ветра в седом тумане,- она неслышно ступала босыми ногами, по влажным, полуночным камням. Вскоре оба они остановились перед небольшими красными дверьми дома, - такого же белого, как и десятки других строений вокруг. Старик вынул из кармана потёртый, позолоченный ключ, и вставил его в замочную скважину. Беззвучно отворив дверь, он прошёл в темноту комнаты, - следом за ним скользнула белая  тень,- это был кот, который весь день провёл на улице в ожидании хозяев. Оставив корзину почти перед самой дверью, старик зажёг свет, повернув ручку, подвешенной к потолку стеклянной лампы, похожей на примус. Дом, внутри оказался просторным помещением  правильной круглой формы, ещё имелись ещё три комнаты, голубые двери которых  были чуть прикрыты.  Перед входом лежала огромная львиная шкура с оскаленной клыкастой мордой, которая таращилась на любого кто входил в дом.  Прихожая, а точнее сказать кухня - гостиная, куда вошли старик и девушка, имела вдоль своих тёмно-синих стен множество полок, которые повторяя их форму, поднимались почти к самому потолку,- все они были уставлены разными склянками и горшочками, которые были наполнены разнообразными специями и приправами. В одном из свободных промежутков между стеллажами полок, на стене весел увесистый умывальник, раковиной которому служил огромный черепаший панцирь, от которого в деревянный, выкрашенный тёмной краской пол уходила стальная труба слива. На стенах  весели пучки душистых трав, корешков и цветов, всё это рождало необычайную симфонию запахов и ароматов. Возле окна разместились пара стульев и стол, укрытый синей скатертью, на которой стояли две чашки, и причудливой, угловатой формы заварной чайник. В центре большого помещения, имелось некое подобие открытого камина над которым, уходя в потолок, поднималась широкая печная труба, покрытая разноцветными  камнями.  Камин  в свою очередь, окружала плетёная кушетка с высокой спинкой, на которой могли бы свободно уместиться шесть или восемь человек за чашкой крепкого чая и приятной беседой, при чём, они прекрасно бы видели другу друга, так как вытяжка для дыма располагалась достаточно высоко. Тут же на открытом огне готовилась пища,- аккуратные прямоугольные решётки для жарки мяса и рыбы,  лежали на одной из бесконечных полок рядом с противнями для приготовления овощей и хлебных лепёшек.
Повесив на гвоздь соломенную шляпку, девушка принялась разжигать огонь, - старик в это время сел за стол, поставил рядом корзину с рыбой, и начал её чистить, изредка поглядывая на часы с кукушкой, висевшие над столом. Наконец он закончил,-  вымыв руки, он поставил на пол миску с рыбьей требухой для кота, и уселся на плетеную кушетку, закурив трубку. Догорающее пламя камина рождало на стенах пляску теней, и комната быстро наполнялась теплом домашнего уюта.  Уложив  несколько рыбин на решётку, девушка подвесила её над раскалёнными углями камина,- бросив сверху  веточку местного растения, - с душистым, горьковатым ароматом. 
После ужина, старик снова разжёг огонь, девушка какое то время сидела рядом,- наблюдая за тем, как он придирчиво оглядывает принесённые вместе с рыбой снасти.  Потом, удалившись в свою комнату, она притворила за собою дверь, и сбросив с себя платье на пол, легла в постель. Туман за окнами давно рассеялся, в небе стали сгущаться свинцовые тучи, очерченные лучами лунного света. Вот уже первые капли дождя ударили в оконные стекла, а следом за ними, где то высоко в небе,- сначала чуть слышно, - послышались первые раскаты грома. Яркая вспышка молнии осветила портовый городок, и в следующее мгновение, оглушительный взрыв такой силы сотряс небеса, что на полках в гостиной зазвенели многочисленные склянки и горшки. Девушка, тяжело вздохнув, взглянула на старика сквозь щель не плотно прикрытой двери,- потом отвернувшись к стене, и закрыв глаза, безмятежно уснула, под мурлыкание белого кота, - который по привычке устроился в ногах, свернувшись седым, пушистым клубком. 
Старик пристально смотрел на пламя в камине, выпуская тугие кольца дыма в потолок уютной гостиной, наполненной рваным светом открытого огня. Снасти были уложены в корзину, и только небольшая часть их свешивалась на пол, вместе с несколькими листьями водорослей. Ровный шум дождя  за окнами, пробуждал в памяти старого рыбака воспоминания о дальних походах, и приключениях. О верных друзьях, и пламенных объятиях портовых женщин, - о неукротимых ураганных ветрах и сладкоголосых русалках, которые не раз зазывали моряков на острые смертоносные скалы. Его изрезанное глубокими морщинами лицо, - и карие, усталые глаза, выражали давнюю тоску по тем будоражащим кровь временам.  Старик, вновь выпустил кольцо едкого дыма в потолок. В этот миг, краем глаза он заметил промелькнувшую совсем близко невероятно чёрную тень,- словно бы пантера, проскользнула незамеченной в дом, и теперь затаилась, в свете пляшущих языков пламени выжидая  момента для нападения.
- Показалось. Подумал старик, прикрыв на минуту глаза от усталости,- которая вдруг тяжело легла на грудь, он отложил ещё дымящуюся трубку на край камина, и потёр лицо руками, - ему не хотелось спать. Вот снова, мелькнула чёрная дымка, теперь чуть поодаль, почти у самого порога.
- Я просто устал. Уверил он себя мысленно, - и встав, прошёлся вперёд и назад по скрипучим половицам комнаты.  Потом, он снова сел на кушетку, и потянувшись к трубке, вновь заметил мелькнувшую тень,- которая теперь показалась ему пролетевшей птицей.
- Бредни. Фыркнул старик, и поднёс горящую спичку к трубке, потягивая горьковатый табачный дымок.  Вдруг, сердце его словно сдавили тысячи острых игл и он начал хватать ртом воздух подобно рыбе попавшей на сушу,- которую он ловил многие годы в бурных, неукротимых морях. Трубка выпала из его рук, и с глухим стуком ударилась об пол.  Словно эхом, отозвался очередной раскат грома за окнами,- дождь полился с удвоенной силой, - и теперь, казалось, словно водопад, спадает на крышу дома. Старик схватился за грудь руками продолжая задыхаться, глаза его бешено вращались оглядываясь по сторонам, а на губах,- застыл немой крик,- словно бы неведомая сила, отняла его голос,- разбивая  всякую надежду на мольбы о помощи. Упав на колени, он поднял глаза к потолку и увидел, как чёрная непроглядная дымка окутывает стены комнаты,- постепенно, подбираясь всё ближе, к угасающему пламени камина. Огонь становился всё более тусклым и чахлым, - и вот, уже последние алые угольки, растаяли, во мраке комнаты.
- Не бойся, прощаться с тем, что не делает тебя счастливым. Раздался во тьме, тихий шёпот….
Кот, ласково мурлыкал у его холодных, загорелых ног.  Остекленевшие глаза старика безучастно смотрели на  рассветные лучи,- скользнувшие сквозь оконную раму, на погасшие угли камина. Девушка с рыжими волосами сидела рядом, держала его за руку,-  и тихо молилась, о рыбацкой душе.   
Утром следующего дня, когда первые лучи раннего, нежного солнца, лишь только коснулись каменистых мостовых, -  возле дома старого рыбака, собрались десятки мужчин и женщин что бы почтить память лучшего среди них, мастера рыболовного промысла. Четверо сильных, рослых мужчин подняли тяжёлые дубовые носилки  с телом старика,- словно античные титаны, взвалили они их на свои плечи и направились к причалу.  Покойный рыбак, был одет в чёрный сюртук с алыми пуговицами, треуголку и чёрные башмаки, тело его было уложено на новую рыбацкую сеть.  В сложенных на груди руках горела белая, высокая свеча.  Из правого кармана, торчал мундштук трубки. Лицо его было спокойно и безмятежно, словно,  он только уснул.
Процессия более чем из ста человек, медленно спускалась по тенистым, прохладным  улицам к  причалу. Люди в голубых  одеждах брели вслед за носилками, перед которым словно утка, вышагивала тучная негритянка с огромными золотыми серьгами в ушах и высоко накрученным на голове пёстрым платком, который подвязывал её сплетённые в сотни косичек волосы.  Она осыпала землю крашенным, разноцветным рисом из заплечной сумки, и протяжно пела погребальную песню, - на странном, но мелодичном языке. Её алое платье похожее на сари, с бронзовым, змеиным узором, отражалось на влажных после ночного ливня, - белых камнях домов кровавыми каплями. Которые таяли, под жаркими солнечными лучами восходящего солнца, и высыхали, - словно детские слёзы.
Рыжеволосая девушка шла поодаль от носилок,  вытирая слёзы краешком платка, украшенного   тонкими, золотыми узорами, покрывающего голову, и спадавшего почти до самых ступней. Лицо её, казалось было спокойно, но в ярко голубых, как летнее небо глазах, отражалась, бесконечная пустота.     Тёмное синее, почти чёрное платье, слегка касалось влажных камней мостовой.
 Вскоре показался причал, - тихая скалистая гавань, на волнах которой уже блестели жаркие солнечные лучи, и покачивались пришвартованные лодки рыбаков, отражаясь в лазурной воде. Где то в толпе, раздались редкие, ритмичные удары барабанов набирающих  темп.  Вдруг  заиграла нежная, печальная мелодия флейты, вторя напеву темнокожей жрицы. И тут же, десятки людских голосов следовавших за телом, - зазвучали, словно в ответ  мистическому дуэту. Наконец, процессия вышла на пристань где носилки с телом опустили в лодку.
Негритянка, вылила красное вино под ноги старика из глиняного  кувшина с тонким, высоким горлышком, продолжая петь. Простирая свои руки к небу, и закатывая глаза в мистическом трансе, она четыре раза зачерпнула ладонями морскую воду, выливая её на лицо покойного. Толпа вторила  напевам, - сливаясь в единый сонм голосов барабанов и флейты, которая теперь звучала ещё громче. Когда темнокожая женщина окончила  ритуал, задув догорающую свечу в руках рыбака,- голоса тут же смолкли, словно погаснув, вместе с лиловым огоньком. Наступила тишина,- лишь только шум волн и редкие крики чаек, доносимые порывами ветра со скал, нарушали её  далёкими отголосками.
 Рыжеволосая девушка подошла к погребальной ладье и опустила горящий факел на грудь покойного. В мгновение ока лодка превратилась в пылающий костёр. Рыбаки оттолкнули её от берега длинными баграми, - и подводное течение, которое уже почти сотню лет,  верно, служило городским жителям,- понесло пылающую гробницу за пределы гавани, скрывая её от скорбящих взоров  друзей, и близких. Вскоре, она совсем скрылась из вида, - только лёгкое облачко чёрного дыма, скользнуло над скалистыми утёсами бухты «Катрина», и растаяло, в голубом утреннем небе.