В юности я занимался стрельбою и боксом

 

               

В юности я увлекался стрельбою и боксом,
видно, хотел чемпионом всепризнанным стать я,
и потому я ни гривнам молиться, ни баксам
не научился, талоны спортивные тратя.
Юность – звезда, а звезда постепенно сгорает,
мышцы рельефные сгладило времени сало:
поздно, наверно, молить уже Бога о рае,
там и безгрешным-то места, наверное, мало.
То и осталось, что стал стихотворцем ненужным,
хоть и стихи выдаю, я клянусь, не бездарно,
если чекушку сварганю за строчки на ужин,
значит, не всё ещё подло, безгонорарно.
Этим стихом я решил пародистам потрафить,
даже могу поместить его в их Интернете:
я, открывая одну из своих биографий,
тем подставляюсь, – пусть кушают, сукины дети.
Строй поменялся, а юность вернуть он не в силах,
кто был ханыгой, тот стал бизнесменом – умора!
Долго меня по империи бывшей носило,
но, как по-Бродскому, жить я остался у моря.
Сам ли я выбрал, меня ли отметило место,
видно, про это судьба лишь ответит поэту:
в этом краю я довольно писака известный,
всё потому, что писак настоящих здесь нету.
Так, графоманов повынесло мутной  волною,
ни рифмовать не умеют, ни, где уж, блеснуть
парадоксом,
да и куда им, коль честно, тягаться со мною –
в юности я занимался стрельбою и боксом.