Мартовское

   
Это было во вторник,
будний день рядовой.
Для тебя - день рабочий,
у меня - выходной.

Я кручусь всё проворней -
закружил месяц март.
Список дел-многоточий -
как «рабочий наряд».

С многолетней сноровкой
взведена «не за страх».
Жар горячей духовки,
пляшет швабра в руках.
Вот, диван, улыбаясь,
щерит пыльную пасть.
Тапок, ленточка, заяц...
выгребаю, смеясь.

 - Мяу!
         Кошка задета
и какой-то кулёк -
три нарядных пакета,
перевязь - поперёк.

Этот - «эМ», значит -  маме.
Этот, с буковкой «эС» -
нашей дочке Светлане.
Этот - мой, наконец?

Буква «эЛ»... Лена? Люба?
Сердце «ухнуло» вниз.      
Задрожавшие губы...
Да, вот это - сюрприз!

Гул навязчивым бубном
оглушает звеня.
Мысль пульсирует тупо:
«Это - не для меня.»

Букву «Тэ» для Татьяны
позабыл? Не нашёл?
Взгляд - плывущим туманом.
Спазмом горло свело.

Плавит голову пламя.
А возникший  кошмар
ледяными руками
узелок развязал.

Хлынул шёлк на колени
нежно-цветной струёй -
Лиде? Люде? еЛене? -
пеньюар дорогой.

Маникюрным стилетом
гнев обиды истёк
на зефирного цвета
безупречный цветок.

Стиснуть зубы. Не плакать!
Перейти эту грань!
И ... бутылочку лака -
на искристую ткань.

Затаившейся мышкой,
ни жива, ни мертва,
повторяю неслышно:
«...всё равно... трын-трава...»

Только утром восьмого,
получая букет,
слышу нежное слово,
вижу тот же пакет.

Брови  к чёлке взметнулись,
голос хриплостью сел,
Я осела, сутулясь:
- Отчего же здесь «эЛ»?
Ты, улыбкой безвинной
проникая в глаза, -
- «эЛ», понятно - ЛЮБИМОЙ!» -
с поцелуем сказал.