Разве это игра?

Валентина Кужелева

Жарко палило июльское солнце. Я сидел на скамейке и читал газету. Несмотря на жару, в парке было шумно и оживлённо.
— Ложись! Огонь! Ура-а-а! — слышалось то там, то здесь, В кустах, недалеко от меня, шла война. Трещали пулемёты, стрекотали автоматы, разрывались гранаты.
Из-за деревьев показались три маленькие фигуры. Впереди шёл взлохмаченный пленник с закрученными назад руками. По бокам следовали победители с довольными лицами: один – высокий чернявый, другой – маленький рыжий, с золотистыми веснушками на лице.
Неожиданно из-за кустов вынырнул четвёртый. По-видимому, он бежал на выручку пойманному. Чернявый оглянулся и сказал рыжему: «Глянь, Колька, мертвец бежит!»
Мальчишки дружно рассмеялись.
— Ты – убитый, мотай назад!
— Васенька, ты погиб смертью храбрых! — кричали, ему наперебой.
«Убитому» пришлось снова занять лежачее положение.
Мальчишки подвели пойманного к скамейке и, не обращая на меня никакого внимания, учинили ему допрос. Спрашивали наперебой, где отряд, какой пароль, куда спрятали знамя. Пленник вёл себя достойно: сидел, гордо подняв голову, и не отвечал на вопросы.
—  Ну, ты у нас быстро заговоришь, — сделав свирепую мину, проговорил чернявый, доставая из кармана заранее приготовленные палочки, выструганные из веток. Он вставил их мальчугану между пальцев и стал давить. Сначала легонько, потом всё сильней и сильней.
— Ну что, теперь скажешь?
Пленник молчал. Со лба его стекали крупные капли пота и норовили попасть прямо в глаза.
— Дай-ка лучше я, Серёж, — сказал рыжий Колька, вырвав его руку из ладони чернявого, и надавил на неё так, что у крепившегося из последних сил мальчонки брызнули слёзы.
Игра принимала серьёзный оборот.
— Что вы издеваетесь над ним?! — сердито спросил я, глядя на красное заплаканное лицо мальчика.
— Мы играем, — ответил Серёга.
—  В войну, — добавил Колька.
— Это не игра! Это безобразие какое-то, — возмутился я. — Вы мучаете своего товарища и называете это игрой?!
— Война без жертв не бывает, правда, Гена, — сказал Серёга, похлопывая пострадавшего по плечу.
— Тебе бы так, — плаксиво протянул тот. — Разве это игра?!
— Да зачем вам нужна война эта проклятая? — в сердцах воскликнул я.
— Что, играть нельзя, что ли?! — возразил Серёга.
— Дяденька, а вы были на войне? — перебил его Колька, разглядывая мои погоны.
— Когда началась война, я был маленьким. Отец мой воевал на фронте. Мама мне говорила, что он немного повоюет и придёт. Я ждал. Мне очень хотелось винтовку «живую» в руках подержать, награды отцовские рукой потрогать... Только не пришёл он, погиб перед самой победой.
Некоторое время ребята молчали, сочувствовали, отчего на душе у меня стало горько, как от полыни.
— Дела-а, — невесело протянул рыжий Колька и похлопал по плечу Гену.
— Ладно, не сердись... Чего уж там, — процедил сквозь зубы Серёга и, повернувшись лицом к рыжему, скомандовал:
— Собери ребят!
— Есть собрать ребят! — взял под козырёк Колька и, засунув два пальца в рот, громко свистнул. Со всех сторон тут же прибежали мальчишки. Поднялся невообразимый шум. Они галдели, кричали, спорили, перебивая друг друга.
Я медленно поднялся со скамейки и скомандовал:
— Прекратить шум!
Военная форма мгновенно произвела впечатление, мальчишки разом замолчали.
— Есть прекратить шум! — звонко отчеканил Колька.
— Есть прекратить шум, есть... есть, — по очереди повторял каждый, отдавая мне честь.
— Война кончилась! — торжественно сообщил Серёга.