У полян спроси...

У полян спроси,
у перелесков,
у окошек
в облаках
небесных,
пусть расскажет тебе ржавый
жилистый бурьян
(это очень интересно!),
чем я этой певчей ночью
пьян -
звёзды августа нависли надо мною, как тогда над Камой,
нет уже на этом свете Иннокентия,
Владимира,
Сергея,
Александра,
Николая,
Владислава,
Фёдора
и Осипа,
небо с правдою колючей звёздной просеки -
род недуга,
в коем разностройно-кровным кругом
говорят суть
лучшие
сквозь ось земную и кремнистый путь
друг с другом,
непогодится -
за тучами
перекличка птичьего небоязычья длится
всплеском перекрёстных радуг
над облаткой
белой площади
таящей звук
понятный и знакомый
в середине
Богу внемлющей духовной жаждою
пустыни
с Мариной
стынущей,
Арсением, Борисом, Анной навещающими,
с моим
стихотворением
святых надежд убитых
сытым
скопом
воскрешение
над речевым
окопом
вещающим 
нелепо -
оком
склепа,
поджидающего
покидающих
юдольные вертепы
слепо
обществом теней, имён не воскрешающих
растущей через жир модернизированный
мира современного
с сакральной дрожью,
с Божьей лаской внутривенною -
иеремиево-витиевой,
как ветки на ветру
в осенней стыни,
с криком ястреба летящего сквозь ледовито-нелетальную
исповедально-ближне-дальнюю
астральную крупу
на поэтическое
вече
речью
вечно
человечной
боли
разделённой с жизнью
человечьей
в равнодушной к искреннему творчеству отчизне,
бросающей хорошие пиитам
(пока живые -
позабытым)
розы
в гроб,
сиё метаморфозы
словесности российской высшей,
что наперекор
означенному выше,
милостью поэтам отпускаемой лишь свыше,
прорастанием сквозь плиты
гробовые
вольно
дышит,
вызывая снова
прозябания в юдоли
слова
неземной
озноб,
даруя всем, кто слово слышит,
неподлежащий упразднению простор
духовный
над строкой,
когда она растёт - неровной,
как абрис той горы
поры
воскресной,
что выше Эвереста,
шире Ладоги
над смертной надобой
Елабуги,
Второй
и Чёрной речек...