2012

И светло и горько читать исповедальные, душепотрясающие и, по-своему, неповторимые стихи Михаила Всеволодовича. Кто хоть раз упал в его стихи – никогда не выберется. Год прошёл… Скоро фестиваль имени Анищенко. И памятник поставят, раз обещали. Всё будет так, как там захочет Бог. Вышла книга со стихами (спасибо Александру Громову и проекту «Народная библиотека Самарской губернии»). Михаила Всеволодовича помнят, и будут помнить – у него столько поклонников по всей России. И с каждым годом интерес к его творчеству будет только расти... Помним.
Стихи Михаила Анищенко

Родине

Я ступаю по тонкому льду
Над твоею холодной водою.
Только чувствую – эту беду
Не утянешь на дно за собою.
Впереди – беспросветная ночь,
За спиною – полоска разлада.
Дорогая, хорошая! Прочь!
Ничего от тебя мне не надо!
Я прощаюсь с твоей красотой,
С незадачей твоей избяною…
Я не знаю, что стало с тобой,
Ты не знаешь, что будет со мною.
Не жалей, не зови, не кричи.
Никуда возвращаться не надо.
В тихом омуте стынут ключи
От небесного рая и ада.
Мне теперь что назад, что вперёд,
Спотыкаться, скользить и кружиться…
Но на веру твою, как на лёд,
Я уже не могу положиться.
Оглянусь – ты стоишь у плетня,
Ожидая, что все-таки струшу…
И жалеешь, и любишь меня,
Как свою уходящую душу.
* * *
Бегство

Пробираюсь к ночному Бресту, по болотам в былое бреду,
Потерял я свою невесту в девятьсот роковом году.
Я меняю лицо и походку, давний воздух вдыхаю вольно.
Вижу речку и старую лодку, вижу дом на окраине. Но…
Полыхнуло огнем по детству, полетел с головы картуз.
Я убит при попытке к бегству… Из России – в Советский Союз.
* * *

***
Вдохновение

Я к тебе заглянул на проруху,
Но следов не увидел нигде.
Ты пропала. Ни слуху, ни духу,
Ни петли, ни кругов на воде.
В темной комнате тихо и снуло,
Только чайник открытый зевал.
Никого! Как корова слизнула!
Словно дьявол в гостях побывал.
Твои кошки за двери просились,
Под накидкой кричал какаду.
А в тетради слова шевелились,
Словно волосы русских в аду.
Строки выли от злости и боли,
Не желали жалеть и любить
И в тетрадь, как на минное поле
Мне уже не хотелось входить.
Я отпрянул и выдохнул: «Боги!
Это строки пропащей страны!»
Подкосились усталые ноги,
И я долго сидел у стены.
Но стена надо мной зашаталась,
И страна зашаталась за ней,
Это ты из стихов выбиралась,
Как гадюка из кожи своей.
И дрожа нагишом под луною,
Прошептала ты с детской виной:
«Я не помню, что было со мною,
Ты не знаешь, что было со мной?»
***

Не напрасно дорога по свету металась,
Неразгаданной тайною душу маня…
Ни врагов, ни друзей на земле не осталось…
Ничего! никого! – кто бы вспомнил меня!
Я пытался хвататься за тень и за отзвук,
Я прошел этот мир от креста до гурта…
В беспросветных людей я входил, словно воздух,
И назад вырывался, как пар изо рта.
Переполненный зал… Приближенье развязки…
Запах клея, бумаги и хохот гвоздей…
Никого на земле! Только слепки и маски,
Только точные копии с мёртвых людей.
Только горькая суть рокового подлога
И безумная вера – от мира сего.
Подменили мне Русь, подменили мне Бога,
Подменили мне мать и меня самого.
Никого на земле… Лишь одни квартирьеры…
Только чуткая дрожь бесконечных сетей…
И глядят на меня из огня староверы,
Прижимая к груди не рождённых детей.
* * *

Скучно скитаться по датам,
Позднюю славу блюсти…
Есть куда тучам податься,
Некуда небу пойти.
Лошадь по улице скачет,
Девочка машет рукой.
Но не смеется, не плачет,
Домик над черной Окой.
Скоро запечье остынет,
Тени в ночи загалдят,
Пол превратится в пустыню,
Стены листвой зашумят.
Выйдет луна из тумана,
Даль на пороге зевнет.
Спросит прохожая дама:
– Кто в этом доме живет?
Скажет река на закате:
– Глупая птица! Лети!
Небо лежит на кровати,
Некуда небу пойти!
* * *
Разбит мой мир, растоптан и подавлен,
И, в ожиданье Божьего суда,
Я, как свеча, над родиной поставлен,
Чтобы сгореть от вечного стыда.
* * *

Опускай меня в землю, товарищ,
Заноси над бессмертием лом.
Словно искорка русских пожарищ,
Я лечу над сгоревшим селом.
Вот и кончились думы о хлебе,
О добре и немереном зле…
Дым отечества сладок на небе,
Но дышать не даёт на земле.
* * *

Я выпью ужас из стакана,
Уйду туда, где нет ни зги.
И волки выйдут из тумана,
Узнав мой запах и шаги.
Я закурю. Захорошею.
И на лугу, где зябнет стог,
Сниму пальто. Открою шею
С татуировкой «С нами Бог!»
И там, у рощицы, у Волги,
Перешагнув через ружьё,
Пойдут ко мне седые волки,
Как люди, знающие всё.
Всё будет выглядеть достойно.
Какая жизнь – такой итог.
Они убьют меня не больно,
Разрезав плоть под словом «Бог».
И в поле, в снежной мешанине,
В сырой, как залежи газет,
Меня в дырявой мешковине
Потащит к зимнику сосед.
Потащит труп к нелепой славе,
Благодаря меня под нос
За то, что я ему оставил
Пальто и пачку папирос.
* * *
Я умру – и сожгите дотла
Всё моё – в голубом или в белом,
Чтобы эта страна не могла
Стать душою моей или телом.
Вот такая случилась беда.
Тетиву отпускаю тугую.
Я любил свою родину, да,
Но страну бы я выбрал другую.
***
-
После…
Холодно. Топится баня.
Полоз ползёт под лопух.
Словно кричащее пламя,
В небо взлетает петух.
Это под Суздалью? Или
Где-то в рязанском селе?
Как же мы это любили
В прошлом году. На земле.
***
Элегия

Надрывается ветер заблудший,
Колобродит всю ночь в камыше.
И чем хуже погода, тем лучше
Почему-то теперь на душе.
Ничего, я с дороги не сбился
И совсем не знаком с ворожбой.
Я в счастливой рубахе родился
И снимал ее только с тобой.
А теперь возле дома слепого
Я хожу, словно вор, без огня…
Хорошо, что ты любишь другого,
Как когда-то любила меня.
Хорошо, что без боли и страху
Ты мне машешь рукой на ходу,
Что мою голубую рубаху
Носит пугало в вашем саду.
***

Боже мой, до конца, до скончанья
Будут мертвые петь соловьи.
Будут тени и воспоминанья
Дергать двери цепные мои.
Над сиянием лунного снега,
Над туманною дрожью ветвей
Сиротливая жажда побега
Превращается в крик журавлей.
Кто-то дышит и смотрит из мрака,
Кто-то свет моих окон крадет.
И убитая мною собака
На колени мне морду кладет.
И хотя я рожден не для злости,
Но кричу через сны и года:
«Уходите, проклятые гости,
Я не звал вас сюда никогда!».
Пропадет моя давняя горесть,
Превратится в невидимый ком…
На рассвете снегурочку-совесть
Принесу я в натопленный дом.
На цветных половицах, где печка,
Где дарует торшер забытье,
Пусть оттает немного сердечко,
Ледяное сердечко ее.
***
Сентябрь

Тихо-тихо на дворе.
Ни шагов, ни листопада…
Вот и славно! В сентябре
Ничего душе не надо!
Утро. Озеро. Ташла.
Паутинка пролетела…
Слава Богу! Жизнь прошла
Даже там, где не хотела.
Панихида… Торжество…
Провожаю, принимаю…
В жизни вашей ничего
Я теперь не понимаю.
Выхожу во двор. Дышу.
Птичьи стаи провожаю.
Тихо листья ворошу,
Но уже не поджигаю.
Тихо листья ворошу,
Клен мне веткою кивает.
Так живу я. Так дышу.
Что еще со мной бывает?
Пью водицу, хлеб жую
Да в лесу, где дуб черненый,
Золотую цепь кую
И пою, как кот ученый!
***
Хорошо

Снегири мои, зяблики, вороны,
Туготравье и батюшка-лес,
Хорошо, когда каждому поровну
Достается земли и небес!
Хорошо мне от тихого дождика,
Хорошо, что у храмов и слег
Для святого отца и безбожника
Одинаковый сыплется снег.
Хорошо, что березы не бедствуют,
Не злословит речная вода,
Что душа моя с небом соседствует
И сливается с ним навсегда.
Хорошо, что с холодного пенышка
Можно в небо смотреть без помех,
Где мое заповедное солнышко
Поднимается сразу для всех!
***

Я воду ношу

Я воду ношу, раздвигая сугробы.
Мне воду носить все трудней и трудней.
Но как бы ни стало и ни было что бы,
Я буду носить ее милой моей.
Река холоднее небесного одра.
Я прорубь рублю от зари до зари.
Бери, моя радость, хрустальные ведра,
Хрусти леденцами, стирай и вари.
Уйду от сугроба, дойду до сугроба,
Три раза позволю себе покурить.
Я воду ношу – до порога, до гроба,
А дальше не знаю, кто будет носить.
А дальше – вот в том-то и смертная мука,
Увижу ли, как ты одна в январе,
Стоишь над рекой, как любовь и разлука,
Забыв, что вода замерзает в ведре…
Но это еще не теперь, и дорога
Протоптана мною в снегу и во мгле…
И смотрит Господь удивленно и строго,
И знает, зачем я живу на Земле.
***
СНЕГ
Вчера у реки, возле леса и скал,
Я снег на ладонях губами ласкал.
А снег не хотел ни объятий, ни мук,
И – капля за каплей – бежал между рук.
Кололся и таял в руках моих снег,
И в тихую смерть превращался побег.
***
Перед тем

Год за годом. Каждый год
Нет тебя. И карта бита.
Это – выход, это – вход,
Суть разбитого корыта.
Днем и ночью, там, где ты,
Нет ни выхода, ни входа.
Надоело рвать цветы,
Ждать нелепого исхода.
Год за годом тот же сон,
Те же отзвуки бессмертья.
Тихо падает с икон
Пыль прохожего столетья.
В черной комнате беда,
Худоба одна худоба.
Тихо тянутся года
От подгузников до гроба.
Днем и ночью… Черт возьми!
Всюду морок да изъяны…
Перед тем, как стать людьми,
Долго плачут обезьяны.
***

Сагидаш Зулкарнаева   21.11.2013 13:59   •   Заявить о нарушении