К розе

Кто алый шёлк искусно так разрезал
На кружева тончайших лепестков,
В волан слоистый, – словно феи жезл, –
Магнитной стружкой склеив так легко?

Иль, может, сшил неведомою нитью,
Куда-то дев все швы и узелки,
Без выкройки, мгновенно, по наитью,
Волшебной мановением руки?

Кто и с чего умело снял так мерку,
Так точно, без линеек и абак,
Всё рассчитав, как будто, табакерку
Не открывая, взять сумел табак?

Кто расправлял им крылышки так нежно?
Чьи пальцы здесь оставили следы,
Усыпав их так щедро и небрежно
Брильянтами играющей воды?

Кто напоил амброзией их сладкой,
Дыханье жизни в складки им вдохнул,
И сердцевины тёмную загадку
В узор их прихотливый развернул?

Как тайнописью испещрённый свиток,
Ладошкой детскою бутон разжат,
А в нём мерцаньем сползшихся улиток
Туманности межзвёздные дрожат.

Чьи, в отворившемся на миг сезаме,
Пришли, откуда эти письмена,
Кто озарил их дивными слезами,
Лишив поэтов отдыха и сна?

Нам говорят: само собой свершилось
Всё во вселенной, впрямь без колдовства:
Отмерилось, и склеилось, и сшилось,
И задышало силой естества,

И, что разумный нужен взгляд на вещи,
Что у причин – началу нет конца,
Но… беспричинным следствием трепещет
В силках миров Творенье без Творца.

В росистых слитках – огненной пустыней
Галактики, как слизни, врозь текут…
А, может быть, обратно к сердцевине
Сквозь пламя лепестков они свернут?

Подёрнулась рос пеплом, недотрога,
Молчит она, и не даёт ответ…
Всего трудней на свете – верить в Бога.
Но как поверить в то, что Бога – нет?