Наваждение

С благодарностью, "Змейка" Ирина Каховская Калитина
  http://www.stihi.ru/2012/08/27/9464
   
     Этот портрет начала XVIII века неизвестного художника странно привлекал мое внимание. Придворная дама в старинном роскошном туалете. Темный красочный слой уже заметно покрылся сетью паутины мелких трещин. Было в нем что-то странное, притягивающее, особенно глаза... Казалось, что они неотступно следят за мною. Есть такой особый прием у художников, но чтобы так... Я добавил свечей в комнате и уселся напротив картины. Теперь мы смотрели друг другу прямо в глаза. Мне видно только ее лицо в полумраке, высокую шею и узкую руку с браслетом. Внезапно показалось, что ее губы тронула легкая улыбка, словно пробежала тень и этот странный шорох, уже где-то за спиной. Изображение расплылось и качнулось... Не удержавшись - прикрываю глаза рукой, страшно стало... Полотно картины совсем черное и пустое... Через мгновение я увидел даму рядом, за столом. Страх ушел быстро, сменился интересом и восторгом от этой неожиданной встречи.
    Во всем ее облике читался галантный век. Высокий парик, бледное лицо со слоем пудры и белил, ориентированные на тогдашнее малое освещение. Странная, крохотная mouche(мушка), приклеенная слева, между виском и глазом. Это был прежний язык недомолвок, полутонов и флирта, означавший здесь символ убийцы или страстную собой. Руки ее с длинными тонкими пальцами почти прозрачны, а движения легки и изящны. Большие, бездонные глаза смотрели и, казалось, читали  душу. Мы увлеченно проговорили до самого утра... Исчезла она так же неожиданно.
     С болезненным нетерпением я ждал новой встречи с незнакомкой, весь день думал только о ней. Казалось, она дала мне что-то важное, чего всегда не хватало в окружающей жизни. Каждую ночь все повторялось сызнова, только разговоры наши становились жарче, а отношения перерастали в страсть. Это превратилось в навязчивую идею, странную болезнь, и ничем другим заниматься более уже не мог. Совсем потерял сон. Короткие отрывки его уносили  меня в другое время, в огромные дворцовые залы, утопавшие в цветах и блеске. Теперь из зеркала на меня смотрело пугающе чужое и совершенно измученное лицо. Я совсем забросил живопись, написал какое-то сумасшедшее письмо Натали, своей невесте.
     Так продолжалось около месяца. Эта незнакомка выпила меня до самого дна. В последнюю августовскую ночь она больше не пришла. Медленно прихожу в себя. Теперь каждый день ухожу на Елагин остров, к Западной Стрелке, и просто смотрю на невскую воду, она лечит...