видит Бог, я очень давно молчала, но теперь не мог

Память не выцветает, как старые фотографии,
Словно цветок, меж страниц забытый, не истончается.
Память все время не подчиняется графикам,
Переливаясь цветами нежности и отчаяния.

Память не сжечь среди листьев и писем осенью,
Не уложить на дно... Не прикрыть ничем ее,
Словно задевшую волосы твои проседь и
Маленький шрамик розовый на плече моем.
(Екатерина Сметанина)



Мне все говорят: «Ты держишься молодцом!»,
что так и есть. Правда, это уже сложнее.
Но всё ведь когда-то проходит, в конце концов.
А любовь моя грузным камнем висит на шее.

К сожалению, память — вовсе не карандаш.
Она не стирается ластиком. Это метки.
Бесконечный профессиональный такой монтаж.
Словно волна цунами, игра в рулетку —
не знаешь, когда накроет случайный шторм
из этих случайных черт и родных деталей.
А я вот не знала раньше — вы знали, что
мы ничего по сути не забываем?
Самые мелочи — смех, поцелуй с утра,
книги, какой-то богом забытый фетиш,
вот эта маска — праздничный маскарад,
а этот подарок — бессонницей для соседей.
И я, пытаясь мантрой унять тревогу,
покупаю снова билеты на поезда.
Всё так отчётливо вспоминается, что — ей-богу! —
хочется выть, стреляться и ехать к Вам.

***

Даже почти прошло. И почти поверила,
удаляя Ваше присутствие из «сейчас».
Но каждый метр в городе этом северном
напоминает предательски мне о Вас.
Этот романс, как чип, до корней вмонтирован
в сердце — не избавиться от антенн.
Хочется Вас — снимать и фотографировать.
Невыносимо оставаться совсем никем.
Страшное слово «прошлое» — режет ножиком.
Сбилась со счёта ярким своим нарядам.
Как же я сильно скучаю, хороший мой.
И всё отдам за минуту, но с Вами рядом.

***

где-то звено упущено — видит Бог, —
я зашивала память кровавой нитью, я себя изводила, на выдох-вдох делала миллионы больших открытий, рьяно стремилась к новому, шла вперёд, ежесекундно резала связи с прошлым, била наотмашь — истинно — апперкот, хук — не жалея силы — дробила в крошку. била посуду, рыдала, ушла в загул, бросаясь к каждому встречному на кровать, и топила в алкоголе свою тоску, глушила своё сердце в чужих объятьях. всё заново начинала, росла, жила, молилась, скупала книги и пела мантры, себя очистила полностью, добела, воскресла, начертила иную карту. уехала, медитировала, цвела, раскрасила ярким цветом свою квартиру..
и всё-таки внутренне явственно поняла:

я люблю Вас также, как в общем-то и любила.

небо — свидетель: я сделала, что смогла.
я молюсь за Вас архангелам златокрылым.