Когда парашюты кончились. О литературе и радианте

«Когда парашюты кончились, все стали прыгать уже без них, чтобы не оставалось ощущения неудачи. И ощущения неудачи действительно не оставалось».



Как-то очень давно в одном из книжных магазинов мне на глаза попалась книга «Путешествие рок-дилетанта». Возможно, я бы ее и не заметила, но на обложке был БГ, и говорилось, что от него исходит сияние. Такое нельзя не заметить. Только вот автора я совсем не знала. Некий Житинский.
Книгу я так и не купила, ибо дома лежала подаренная и еще нечитанная книга Троицкого про зачатие русского рока. «Рок-дилетант» был отложен в долгий ящик, с твердым намерением приобрести позже… Но потом как-то не довелось. А зря…
Несколько дней назад социальные сети пестрели постами о том, что скончался российский писатель-фантаст Александр Житинский. Имя показалось смутно знакомым. Стало интересно – что же это за писатель-фантаст такой.
И вот, самый крупный роман – «Потерянный дом или Разговоры с Милордом».  Открываю. И сразу, первая строчка  прозвучала где-то рядом, будто кто-то, стоящий позади, произнес ее громко, отчетливо и вроде бы для всех: «Вот! С этого и надо было начинать!».
Читаю дальше, и дальше. Боже мой, какой потрясающе грамотный и вместе с тем изящный русский язык!  Житинский не боится ни причастных, ни деепричастных оборотов, уютно укутывая их в сложно-подчиненные и  -сочиненные предложения. Слог легкий, летящий, но, вместе с тем, заставляющий задумываться и все же улыбаться.
Оторваться было сложно, а времени мало. Поэтому я начала читать роман методом «Радианта Пильмана». Представив, что произведение есть глобус земного шара, я начала раскручивать этот глобус и произвольно палить по нему из револьвера своим привередливым читательским взглядом. Мой курсор пробегал по роману от начала до конца, выхватывая отрывки эпизодов. Это самое интересное -  читать с любого места любую строчку. Если произведение зацепило -  оно стоит того, чтобы его прочитать полностью.
Первое, что я увидела: «Не обращайтесь только  к  литературоведам,  заклинаю  вас! Кроме  недоумения,  вы  ничего  не получите. Так, например, они утверждают, что запуск пивного ларька на  орбиту  вокруг  Земли нельзя   считать  реалистической  деталью  повествования.  А  я отвечаю: смотря в каком сочинении». Кроме банального «ух ты!» мне трудно было что-то мысленно сформулировать – настолько четко, верно и кратко было выражено то, о чем писалась куча статей, рефератов и прочих аналитических изысканий в литературном мире.
 
Совершенно необычно для романа: «От  первого  до последнего этажа нашего дома лифт движется полторы минуты. За это время можно успеть: …» И по списку, по буквам – а, б, в – что можно успеть сделать в лифте за полторы минуты, если ты едешь не один, а с соседями. Оказывается, полторы минуты – это идеальный срок для того, чтобы провести дружелюбный вынужденный светский раут в лифте, не исчерпав все темы за указанный срок.
Далее под моим мысленным обстрелом падала все более интересная художественная дичь. В моем ягдташе оказались и математические парадоксы, и разговоры с философом Штерном, и мысли о любви под запах жареной баранины, и разлитая на столе акварельная краска – много, много всего интересного и цепляющего. И квартирный вопрос, пока еще не испортивший персонажей: «Между  прочим,  милорд,  на  всех  пятистах шестнадцати страницах  вашего  романа,   на   чудесных,   остроумнейших   и забавнейших  страницах,  полных  рассуждений  о прямых и кривых линиях, пуговичных петлях, усах и носах, я ни разу не  встретил упоминания  о  жилплощади.  Позволительно  будет  спросить: где живут ваши герои, Учитель?»
 
Так вот, возвращаясь к радианту Пильмана…(Лауреата Нобелевской Премии доктора Валентина Пильмана, думаю, знают все и биографическая справка не требуется). Итак, если  произвольно выстрелить из револьвера по крутящемуся глобусу, то дырки на глобусе, согласно доктору Пильману, лягут на одну плавную кривую. То же самое случилось и с романом Александра Житинского – все отрывки, фразы и эпизоды мною прочитанные легли  в одну плавную, непрерывную, местами причудливо изогнутую линию. Как бы далеко друг от друга не отстояли герои, ситуации, места – все они невидимо связаны какой-то внутренней целостностью. Такой вот радиант получился…
 
Время было на исходе, и через пятнадцать минут мне надо было тушить свет и двигаться восвояси. Выяснив, что у Житинского есть не только романы, рассказы и книги про рокеров, а еще и фантастические миниатюры, я решила все-таки глянуть напоследок и туда.
 
Нехотя мне пришлось оторваться от чтения и выключить свет. Казалось, стоит мне выйти из комнаты, как засопит старый пират, старательно пряча рояль под паркет, как взлетит к потолку девочка с белым бантиком, похожая на вертолет, как блеснут в углу голубые глаза собаки, только глаза…, как заскулит старый черт с мохеровым хвостом, ужасаясь внутреннему миру человека. И когда все окончательно погрузится во мрак, находчивый Истребитель Лжи вздохнет и положит руку на плечо человека, сидящего на своем любимом стуле, и тихонько кивнув на то место, где я сидела, скажет: Надо дочитать. Надо обязательно дочитать. «Чтобы не оставалось чувства неудачи».
 
А и правда, у тех, чьи парашюты кончились, чувства неудачи уже не остается.
 
Светлой памяти Александра Николаевича Житинского.