2 -12-85-06. Русский рок и фантастика

http://faku.ucoz.ru/publ/2_12_85_06/1-1-0-2

Читаю :
"...Почему ты не звонишь?
 - Я?! Да у меня мозоль на пальце от твоего номера.
 - Какого?
- Какой продиктовала. 212-85-06. Видишь, наизусть выучил".
Улыбаюсь. Вспоминаю:
"Если бы я знал, что такое электричество
Я сделал бы шаг, я вышел на улицу,
Зашел бы в телефон, набрал бы твой номер
И услышал бы твой голос, голос, голос...
2-12-85-06
2-12-85-06
2-12-85-06 - это твой номер, номер, номер..."
Думаю: наш человек, этот Олег Овчинников, автор рассказа "Операторы односторонней связи", наш человек...
И вспомнился еще антиутопический "Кысь" Татьяны Толстой:
"Остановился, слепцов послушал. Они как раз старинное, бойкое грянули: «Два двенадцать восемьдесят пять ноль бэ! Два двенадцать восемьдесят пять ноль вэ! Два двенадцать восемьдесят пять ноль гэ!» — послушал и кинул им мышей связку. Ага, целую связку! Гуляем!"
А еще - некстати: сериалы "Убойная сила" и "Реальные пацаны" - даже туда каким-то непостижимым образом попал 2128506 - загадочный номер телефона из одноименной песни Аквариума (альбом "Дети Декабря"), но не суть...
Любят российские фантасты русский рок, ой любят! ... и ничего с этим не поделаешь. Фантастика и рок-музыка идут вместе, периодически похлопывая друг дружку по плечу.
Гребенщикова, судя по всему, любят особенно, пожалуй, слишком навязчиво, хотя и проникновенно. Возьмем, к примеру, мэтров советско-российской фантастики братьев Стругацких. Погрузимся в мир «Жидов города Питера». И тут же на заднем плане - "стонуще выводящий" Борис Борисыч :
"Этот поезд в огне — и нам не на что больше жать,
Этот поезд в огне — и нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе..."
Любит эту песню и Виктор Пелевин, свидетельство тому - повесть "Желтая Стрела" вышеозначенного:
" В одном вагоне сразу в трёх местах пели под гитару — и, кажется, одну и ту же песню, гребенщиковский «Поезд в огне», но разные части: одна компания начинала, другая уже заканчивала, а третья пьяно пережёвывала припев, только как-то неправильно — пели «этот поезд в огне, и нам некуда больше жить» вместо «некуда больше бежать. "
Надо отметить, что и сама повесть достаточно абстрактная и неоднозначная. Повесть, где и жить некуда, и бежать некуда, и вообще ничего некуда, словом БэГэшная повесть...

Однако, Пелевин Гребенщикова не только любит, но и анализирует:
" - Восемь тысяч двести вёрст пустоты, — пропел за решёткой радиоприёмника дрожащий от чувства мужской голос, — а всё равно нам с тобой негде ночевать… Был бы я весел, если б не ты, если б не ты, моя родина-мать…
Володин встал с места и щёлкнул выключателем. Музыка стихла.
– Ты чего выключил? – спросил Сердюк, поднимая голову.
– Не могу я Гребенщикова слушать, – ответил Володин. – Человек, конечно, талантливый, но уж больно навороты любит. У него повсюду сплошной буддизм. Слова в простоте сказать не может. Вот сейчас про родину-мать пел. Знаешь, откуда это? У китайской секты Белого Лотоса была такая мантра: «абсолютная пустота – родина, мать – нерожденное». И ещё как зашифровал – пока поймёшь, что он в виду имеет, башню сорвёт."
И хотя сам Борис  Пурушоттама Гребенщиков, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени, будучи почитателем Толкиена, Муркока, Роулинг и отвечая взаимностью Виктору Пелевину, все же является приверженцем классической мировой литературы: "Не пей вина, Гертруда" - название одной из песен ( семнадцатый альбом Аквариума " Кострома mon amour ") , а также реплика Короля в пятом акте трагедии "Гамлет" досточтимого сэра Вильяма Шекспира ( в переводе Б. Пастернака).
«Король
Не пей вина, Гертруда!

Королева
Я пить хочу. Прошу, позвольте мне».

Двадцать второй альбом Аквариума " Сестра Хаос". Песня "Северный цвет":
"Список кораблей
Никто не прочтет до конца; кому это нужно -
Увидеть там свои имена..."
Мандельштам :
" Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся."
И как же не вспомнить великого грека, за право считаться родиной которого боролись семь городов.

Далее по списку - музыкальный "фантаст жесткого действия" Сергей Лукьяненко. Музыкальный, потому что каких только песен не встретишь в его " Дозорах" : ветераны русского рока - группа "Пикник" ( с изысканным Эдмундом Шклярским), "Наутилус Пампилиус" (которую один из героев цикла назвал "светлой группой"), более молодой "Сплин" (во главе которого близкий друг Гребенщикова Александр Васильев), легендарная "Ария", Маврин с Кипеловым, "Воскресение", "Кино", "Черный Обелиск", да и вездесущий "Аквариум", куда же без него...
Из менее известных встречается " Белая Гвардия" - "Сенти-Ментальный" рок от Зои Ященко и бомж-панк музыка "Беломорса".
А гитариста и вокалиста уже не существующей группы "Зимовье Зверей" Арбенина и Петерсона Лукьяненко даже воплотил в "Последнем Дозоре" :
" К тому же еще перед регистрацией Эдгар раздал нам фальшивые паспорта и наложил качественные личины, которые четвертому-пятому уровню Иных были не по зубам. Так я и прошел мимо своих коллег под именем петербуржского жителя Александра Петерсона. Геннадий стал Константином Арбениным, а как назвался сам Эдгар, я не расслышал".
Метеором на звездном небе успел промелькнуть и Владимир Семенович Высоцкий.

Богаты произведения Лукьяненко, поклонника Роулинг, Пелевина и Алексея Иванова, музыкальными темами, что ни говори.
Хочется особо отметить в " Ночном Дозоре" песню писателя-фантаста и музыканта Юлия Буркина "Выбор".
"Между светом и тьмой
Путь лежит твой и мой,
И никто тут для нас
Ни совет, ни указ...
Но ты должен знать,
Ты должен сделать свой выбор".
Ибо стихи Буркина фигурируют и у известных украинских фантастов Д. Громова и О. Ладыженского, пишущих под псевдонимом Г.Л. Олди, в романе " Черный Баламут":
"Мне не суметь
Влитые в плоть
Латы алмазные снять!"

А эпиграфом к роману стала "Поэма о Сталине" А. Галича .
В остальных же случаях чужой поэзией у Олди особо не разживешься, так как они сами пишут прекрасные стихи, коими и удобряют щедрой рукой свои романы.
Возвращаясь же к Лукьяненко, напоследок упомяну о замечательной песне "Солнце" иркутского барда и представителя жанра русского рока Олега Медведева в романе "Спектр":

"Он в мире первом смотрел телевизор, читал Кастанеду, сушил носки,
И пес одиночества рвал его горло тупыми клыками хмельной тоски.
А в мире втором мотыльки и звезды хрустели, как сахар под сапогом,
И смысла не было, не было - ни в том, ни в другом ".

"А небо скрипело, кричало: "Где ты?! Идешь ко дну ли, бредешь ли вброд?"
Неадекватный клинок победы был злым и кислым, как электрод,
Когда, посвящая Атланта в лорды, ложился на каменное плечо,
А смысла не было, не было, не было ни в чем".


Песня на редкость удачно иллюстрирует мысли и путешествия главного героя по разным мирам.
Сам же Олег Медведев не единожды признавался, что особенно любит фантастику Стивена Кинга и Константина Сергиенко, советского писателя-фантаста, под влиянием повести которого " Увези нас, Пегас" была написана песня "Машинист".
Медведевская же песня " Форнит", созданная по мотивам повести Кинга " Блуждающая Пуля" также присутствует у Лукьяненко в " Спектре".
Среди почитателей таланта иркутского барда и Кирилл Еськов, который в своем романе " Баллады о Боре-Робингуде " цитирует несколько песен исполнителя.

Если подумать, у скольких писателей-фантастов, не упомянутых здесь, имеются пристрастия в рок-музыке и у скольких рок-музыкантов - в фантастике, то этот список можно было бы продолжать очень долго. А иногда, что особенно интересно, песни фигурируют в произведениях не явно, а лишь намеком, создавая общее настроение и проскальзывая лейтмотивом через весь сюжет. Но это как повезет, иногда заметишь, иногда нет. А зачастую, как говорил, Пелевин "пока поймёшь, что он в виду имеет, башню сорвёт”. Что ж, бывает…срывает…зато с каким кайфом.