Тигр

Родился свободным, как предки твои.
Сосал молоко не из соски.
Ты – будущий царь и хозяин тайги.
На рыжем чернеют полоски.
Ты счастлив, тигрёнок. Есть брат у тебя.
У вас, у двоих есть сестрица.
И как ваша мать умудриться смогла
Троими на свет разродиться?
Блаженное время – весна из тайги
Уходит, спеша без оглядки.
И первые ваши по жизни шаги
Укрыты от взора в распадке.
Тигриное логово – царственный трон,
Пещера в подножье утёса.
«Гранитный» в миру называется он.
Круты у утёса откосы.
Обласканы, дети, вы матерью впрок.
Гордится потомством тигрица.
И каждый на теле у вас волосок
От ласки её весь лоснится.
Вам всё интересно: и бабочки взлёт,
И ветром травы колыханье.
И жирный червяк, что под камнем живёт,
Порой удостоен вниманья.
А игрищам вашим скончания нет.
Прыжки, кувырки, огрызанья.
Ну и, конечно же, мамин запрет –
На хвост её, «хлыст» притязанья.
Идиллия, чистой воды торжество.
Казалось бы, это навечно.
Но вместе с весной оно тоже ушло
И кануло так быстротечно.
c 58 d
Беда подошла, когда звёзды с небес
Смотрели на вас умилённо,
А мать на охоту отправилась в лес.
Подкралась к вам рысь вожделённо.
Ты первый почуял, тигрёнок, её.
Забился в расщелину тихо.
Спасло от расправы родное жильё.
Другим же во сне стало лихо.
Тигрица явилась под утро к гнезду
С косулей – трофеем охоты.
И издали рыкнув, не знав про беду,
Сказала: «Встречайте, проглоты!»
Но тих многолетний семейный очаг.
И тут же ей, в ноздри впиваясь,
Донёс ветерок: «Здесь гулял лютый враг,
Победой своей упиваясь».
Влетела в пещеру, сама не своя,
И рёв пролетел по распадку.
То горе душа изливала твоя,
Не веря смертей беспорядку.
Вдруг шорох раздался и голос родной.
Его бы из тыщи узнала.
Тигрёнок из щели стремится живой
К тебе, чтобы ты приласкала.
И горе потери, и радости взрыв
Впитала тигрица в мгновенье.
Но чтобы забылся печали нарыв,
Сменили вы место селенья…
* * *
c 59 d
Отпело, осталось в хвосте далеко
Как сон пролетевшее лето.
Забыл ты, тигрёнок, своё молоко,
А детство растаяло где-то.
Большим стал уже. И мамулю свою
Из вида на миг не пускаешь.
И в дивном осеннем любимом краю
Охоты азы постигаешь.
Теперь не найдутся, пожалуй, враги.
Природа тебя наградила.
Серьёзными стали и взгляд, и клыки.
Вас двое. А это же сила!
Блуждая с мамашей под сенью лесов,
Чего только ты не познаешь.
Видал росомаху, медведей, волков.
Но только вот рысь не встречаешь.
Не знаешь, не ведаешь юной душой,
Что раньше твоя мать-тигрица
Дала этой хищнице праведный бой,
Чтоб смертью её насладиться.
Загрызла, найдя, и потомство рысят,
Припомнив беду и пещеру.
Отмстила за честь, за погибших тигрят,
Отдавшись безудержно гневу.
Прошли листопадные дни октября.
Ноябрь уже на исходе.
И солнце, сквозь тучи лучи подаря,
Внимает усталой природе.
Огромна тайга, но по воле судьбы
Вы снова в знакомом распадке.
А ветер с дубравы несёт: «Кабаны!
Подсвинки жируют без матки!»
c 60 d
Глаза загорелись, задёргался хвост,
Как хлыст, предвкушая охоту.
И ты, наш тигрёнок, к земле в полный рост
Припал и пополз на «работу».
А сзади тебя, ну конечно же, мать.
Страхует, насколько возможно.
И первый раз в жизни не стала мешать,
Чтоб ты повзрослел, как и должно.
Один поросёнок отбился от всех,
Чего-то в земле ковыряя.
И тем увеличил твой шанс на успех,
Об участи горькой не зная.
Ты вихрем взлетел на кабаний хребет.
Пускай невелик, но добыча.
Твой первый трофей, ведь дороже и нет,
Забился, в листву рылом тыча.
Природа увидела миг торжества,
И как бы с небес поздравляя,
Посыпался снег. В лес зима снизошла,
Свой долгий поход начиная.
В тайге всё живое, будь заяц иль волк,
Начала зимы сторонится.
И нашей тигрице знаком этот толк –
На свежем следить не годится.
В пещере укрылись – родное гнездо.
Доносится эхом тревога.
В своём полумраке не выдаст оно -
Засыпало след у «порога».
Но лишь через сутки метель унялась.
Округу под саваном скрыла.
Над вашей скалою заря занялась
И голода чувство родила.
c 61 d
Ты высунул морду и снова убрал.
Большой, но душою тигрёнок.
Своей белизною глаза ослеплял
Покров, что не видел с «пелёнок».
И всё ж любопытство влекло за «порог».
Тесны стали своды пещеры.
Попытку познанья прервал остерёг –
Рык матери, принявшей меры.
Вопрос закружился в твоей голове:
«Чего так мамаша боится?»
Не знал ты, тигрёнок, что есть на земле
Зверьё поопасней тигрицы.
Вы день скоротали до первой звезды,
Друг друга теплом согревая.
Но к вечеру с чувством голодной нужды
Поднялись, в тайгу выступая.
И всё-то здесь ново: все звуки, земля,
Покрытая первой порошей,
Следы, что остались от лап у тебя,
Деревья под снежною ношей.
Ваш путь по распадку к дубраве лежит.
Быть может, кабан объявился?
Но там никого – только ворон кружит
Над местом, где ты отличился.
Как будто всё вымерло в вашем краю.
Куда же зверьё подевалось?
И вдруг вы уткнулись на чистом в тропу.
Она по лощине спускалась.
Простые следы, только запах от них
По ноздрям гулял незнакомый.
И ты инстинктивно, тигрёнок, притих:
Не зря от рожденья смышлёный.
c 62 d
Рык матери грозный запомнишь навек.
В нём горечь и ярость смешались.
Она-то узнала – здесь был человек.
Не раз с ним по жизни встречались.
И встреча хорошего мало несёт.
Лишь боль от свинцовой картечи.
Под шкурой она до сих пор в ней живёт,
Как плач за грехи человечьи.
Но голод – не тётка. Откушать пора.
Потом унести дальше ноги.
И словно услышав, вам ночь подала
Оленя в охоте-дороге.
Не буду писать, что там было и как.
Остались вы жизнью довольны.
Набив животы, позабыли, что враг
В тайге не гулял произвольно.
Остались добычу свою охранять.
Ведь всё проглотить невозможно.
Легли под валежину, сытые, спать.
Рассвет подходил осторожно.
К полудню, когда из зенита с небес
Упали лучи на просторы,
Вы в дрёме услышали звуки сквозь лес –
Тебе, юный тигр, были новы.
Но матери хвост заходил ходуном.
Загривок от гнева поднялся.
Заливистый лай, наполняя ваш «дом»,
По пришлым следам приближался.
Тигрица за жизнь повидала собак.
Их многих, шутя, подавила.
Но следом за ними идёт лютый враг,
Которого память не смыла.
c 63 d
Рванули наверх – здесь полого крыло –
Долой из родного распадка!
К отвесной скале вас поднимет оно.
А там всё, глядишь, будет гладко.
Уже выручал раз Гранитный утёс.
Собачек на нём потрепала!
Не мог подойти не один с тылу пёс,
Когда бездна хвост прикрывала.
А стоит расправиться с сворой собак –
Людишки уже не опасны.
Без них не пойдёт в догонялки твой враг:
Трагично, к тому же напрасно.
Тигрёнок бежал впереди, что есть сил.
Тигрица отход прикрывала.
Однако, пока ещё юным он был.
И юность его уставала.
Погоня близка. Её видно на глаз.
Три лайки, гончак правит сворой.
Придётся, тигрица, тебе в этот раз
Приблизить лихие разборы.
А гончий летит бесшабашно вперёд.
Полметра - и хвост твой поймает.
Но резкий на месте крутой разворот –
И он весь в крови отлетает.
Три пса, наблюдая подобный расклад,
В азарте своём поостыли.
Сдавая позицию вниз и назад,
Вас яростно лаем разили.
Вы снова помчались по склону вперёд.
Всё ближе и ближе к утёсу.
А свора вас сзади толкает и жмёт.
Сейчас, подождите, барбосы!
c 64 d
Но люди предвидели этот исход
И знали про хитрость-уловку.
У них же собак ты, тигрица, в расход
Послала, расправившись ловко.
Остался стрелок у обрыва стоять.
Почётно – нельзя облажаться!
А группа других по распадку вас гнать,
Не дав никуда подеваться.
Заветная цель эпопеи лихой,
Конечно же, ты, наш тигрёнок.
Ведь мать никогда им не дастся живой,
Потомство лелея с пелёнок.
И шкура в полоску у вас дорога.
Не бакс и не два она стоит.
Ценны во всём мире у тигров меха.
А спрос за живого удвоит.
* * *
Утёс показался, он рядом совсем.
Тут запах по ноздрям ударил.
У вас на пути, не попутаешь с кем,
Стоял человек против правил.
Глаза загорелись, огонь заиграл.
Тигрица рванула навстречу.
И ты, молодой, рядом с ней наступал
Впервые на власть человечью.
Вдруг грохот раздался и следом другой.
Тигрица как будто споткнулась.
В последнем прыжке, накрывая собой,
До жертвы своей дотянулась.
Закончилось быстро, в мгновенье одно.
Тела двух врагов содрогались.
Под ними на снег разливалось пятно.
В единое крови смешались.
c 65 d
Тигрёнок застыл, оглушённый судьбой:
«Зачем же так мамка лежала?»
Вся свора, почуяв облегченный бой,
К нему между тем подступала.
Открытым остался зловещий утёс –
Единственный путь отступленья.
Герой наш туда свои лапы понёс,
Свершая удел повторенья.
Площадка мала – треугольник простой
На вашем Гранитном утёсе.
Тебе же, тигрёнок, он стал золотой
В нелёгком сиротском вопросе.
Одна из собак побежала вослед.
Охотничий зов пыл прибавил.
Но словно услышав тигрицы завет,
С обрыва её ты отправил.
Стоишь весь ощерясь: «Не сметь подходить!»
Позвольте, а где же тигрёнок?!
Сам – гордая стать, головы не сломить,
А рык твой раскатист – не тонок.
Увидел людей, что бредут из тайги.
Дорога к свободе закрыта.
Наполнены трауром эти шаги
И мести бутылка распита.
Они подошли, совещаясь толпой.
Привстали подальше от края.
«Не взять его здесь, на площадке такой!» -
Твердили, утес проклиная.
И словно читая их мысли душой,
Наш тигр посмотрел на распадок.
Он был почему-то до боли родной,
А воли глоток очень сладок.
c 66 d
Лишь только коснулся приклад о плечо
И ствол браконьера поднялся,
Ты прыгнул с утёса, людишкам назло,
Свободным навеки остался.
Как птица над миром своим воспарил.
Сим подвигом можно гордиться.
И сердце горячее с неба спустил
К пещере, где смог ты родиться.
Январь, 2006г.