Миколушка. Часть 2

Не успел он далече отъехать –
Гладь – ему преграждает путь
Старичок в одежде ветхонькой.
Не объехать ево, не свернуть.
«Здравствуй, мил человек!
Я тобе попрошу -
Спешься – слово сказать хочу».
Хоть и хмуриться наш Миколушка,
В мыслях, сердцем стремится вперёд,
Не посмел он, однако ж, ослушаться,
Спрыгнул наземь,
Отвесил поклон.
Ведь не зря появился здесь дедушка,
Да и видно не прост-то он.
«Что ж!
Послушай меня Миколушка.
Знаю, знаю, как звать тобя.
Слухом разным земля-то полнится,
О тобе пронеслась молва…
Значит так!
Ты уйми богатырскую силушку,
Да и гордость свою смири.
Службу данную справь по совести,
И награду свою заслужи.
Ой, хитёр тот Хан,
Что тобя послал,
Только главного-то не сказал.
Взять нагайку без спросу нельзя!
В ней особенность есть одна.
Камень, что рукоять украшает,
Жизнь у вора себе забирает.
Так что должен ты в дар
Её получить.
В этом главное волшебство.
Прямо к Хану иди в шатёр,
Честный с ним заводи разговор.
Он тобе отдаст её
За одно желанье своё.
Стар он стал.
И живая вода
Ему пуще нагайки мила.
Только прежде,
Чем трогаться в путь,
Обещанье с нево взять не забудь.
Да не просто бери на словах,
Пусть клянётся на трёх черепах,
Что лежат у нево в сундуке,
Тогда сдержит он слово тобе.
Ну, а дальше твой путь простилается
До глубокой и синей воды.
Там в горах, во дворце обретается
Дева чуждой для нас красоты.
С нею ты осторожен будь.
Для чево пришёл не забудь!
Если в сети к ней попадёшь –
Не вернёшься назад, пропадёшь!
Завлекать тобя будет речами
И поить зеленым вином.
Очаровывать чёрными ;чами
И смущать зл;том и серебром.
Только ты наберись-ка твёрдости,
Просиди день и ночь за столом,
И тогда над тобой дева смилостивится
И пошлёт за чудесным цветком.
Во болотах он вроде водится …»
«А нельзя ли начать мне с болот?»
«Время вспять никогда не течёт!
Только так, по кругу идя,
Ты спасёшь деву и себя!
Ну, прощай!»
«Нет, постой-ка ты старче.
Выходит,
У троих я служить д;лжон?»
«Эх, видать богатырь ты справный,
А умом-то не шибко силён!
Эту нить путеводную
Никой образом рвать нельзя.
Так сложилось,
Да так и исполнится.
А иначе …»
«Я понял тебя.
Благодарствую за наставление!»
Поклонился ему богатырь.
Глядь – а нет уже более старче,
Даже след-то ево простыл.
Вновь вскочил на коня Миколушка,
Да и вдаль поскакал, спеша,
Потому как мало-то сроку,
Потерять-то нельзя ни дня.
Поздним вечером, на пригорке,
Различил он огни впереди.
То хазарские воины
Стан свой разбили в степи.
Во серёдке, с охраною крепкою,
Самый главный шатёр стоит.
По всему видать
Это в нём сейчас
Хан спокойно спит.
Потрепал Миколушка
По гриве коня верного
И решил идти во становище,
Пока ночь стоит ещё тёмная.
Где ползком,
А где шагом т;хоньким
Он добрался до цели своей.
Может грубо чуть-чуть,
Но без кровушки.
И уже взялся за шатрову полу,
Слышит! Кто-то смеётся
Тоненько.
Не успел развернуться. Ему
Острый меч уже в спину тычится.
«Богатырь, как я посмотрю.
Что ж! Повернись ко мне.
Познакомимся» -
Скрипнул голос.
Послушал Миколушка.
Видит – Хан перед ним стоит –
Такой старый, да сухонький,
Как деревья в заветном лесу.
Свита вкруг Хана отборная,
Токмо больно она спокойная!
«Вижу я, что ты удивлён» -
Молвил Хан. –
«Думал ты, когда сюда шёл,
Что я в этом большом шатре?
Так, наверное, думают все.
Только я никогда не сплю
В месте том, что известно врагу.
Для чево ты ко мне пришёл?
Если биться – тогда бы с утра
Ты открыто напал.
Ведь всегда
Поступают так богатыри.
Поступают так все, но не ты.
В чём же дело?»
«На твой вопрос
Я отвечу наедине».
«Это ты предлагаешь мне?»
«Богатырское слово даю,
Зла тебе я не причиню».
Хан задумался.
«Что ж, пойдём!
Побеседуем-ка вдвоём».
Расступились тут слуги ево,
Пропустили в шатёр.
«Ну, так что?»
«Хан! Я с просьбой пришёл.
Подари мне нагайку!»
«С ума ты сошёл!»
«Знаю я, как она дорога.
Что ты просишь взамен?»
«Живая вода
Очень мне бы сейчас пригодилась.
Говорят - она оживляет,
Раны лечит,
Да хворь отгоняет.
Принесёшь – и нагайка твоя!»
«Я согласен».
«Постой!
Ну, какой это разговор!
Поломайся. Хотя б обоснуй
Для чево тебе эта нагайка».
«Мне она самому не нужна.
Печенежскому Хану – вот да!»
«Ой, дурак!
Да ты знаешь, в чём суть?
Впрочем, где тебе …
Можешь только махать булавой,
Нет, чтоб подумать чуть-чуть головой».
Хан неспешно в дальний угол прошёл.
Там под шкурами, в нише нашёл
В шёлк завёрнутую шкатулку.
И извлёк из неё нагайку.
«Гляди!
Эта вещь непростая.
Рукоять – основа её –
Из железа особого кована,
Во серёдке которой есть жила волшебная.
Она силу даёт хозяину,
Да такую,
Что и не снилась тебе.
Не в бойцовской удали
Она заключается.
Всяк, кто в руки её берёт,
Власть над волей чужой обретает.
И любого тогда
В своево он раба обращает.
Но не бойся!
К тебе
Применять я её не стану.
Видишь, как я тебе доверяю?» -
Ухмыльнулся легонько Хан. -
«Посмотри лучше, как
Ярко камень горит!..
Но обманчива эта краса.
И поверхность ево словно лёд холодна.
Для сиянья нужны
Ему жизни людей.
А иначе –
Он распадётся на сотню частей.
Только жертвы ево не безвинны.
Это воры, да слуги гордыни.
Что ж касается нитей её,
Посмотри – вот златая –
Помогает найти богатства.
Серебра ажурного – обостряет ум.
А из шёлка - «желанная».
Но капризная и непостоянная.
Кака нитка в ней оземь стукнется –
Так желание и исполнится.
И такую вещь хочешь ты отдать?»
«Должен я её обменять».
«И на что?»
«Да на девицу» -
Молвил наш богатырь, краснея.
«Понимаю! Хоть я и старея,
Но когда-то ведь был молодым».
«Тут не то!»
«Полнока, богатырь!
В общем, время ещё есть.
Спать ложись в моём шатре.
Завтра всё тебе расскажу,
Куда ехать-то, покажу».
«Ты постой-ка Хан.
Там, в сыром лесу,
Конь мой верный стоит.
Дозволь – я схожу?»
Хлопнул Хан в ладоши,
И в шатёр
Двое воинов статных вошли.
«Вот тебе и охрана – смотри!
Доведут оне тебя д; лесу
И стреножить помогут коня.
Так и сделали.
По утру, только солнышко
Золоты лучи
Раскидало по небу синему,
Как взошёл Хан в шатёр.
«Что ж, продолжим-ка разговор.
Вот что.
Ты давай собирайся,
Если надо чево – говори,
Не стесняйся.
Впрочем, на тебе – сундучок,
В неё каменья, порча да шёлк.
Там, куда ты сейчас отправляешься,
Без подарка-то вряд ли справишься.
Путь не близкий,
Но знаю одну
Потаённую я тропу.
Вмиг домчит тебя конь
До солёной воды.
Там, в горах,
Средь седой тишины
Встретишь девушку –
Вроде красавицу,
Только всё это
Миражом окажется.
Ей, наверно, уж тыща лет,
Но не выдай-ка ты,
Ненароком, секрет.
Потому как
Страшнее поступка то нет,
Чем знать возраст
Хозяйки тех мест.
Очаруй её, да умастиви
Льстивой речью, подарками знатными.
Да и выпроси мне кувшинчик-то
Со живой водой. Вот и всё».
«Нет, постой!
Прежде, чем мне в дорогу собратости,
Поклянись-ка мне
Ты на трёх черепах,
Что отдашь мне нагайку заветную,
Коли выполню волю твою!»
«Недоверчивый ты,
Как я погляжу.
Да и я осторожность люблю».
Что ж, достал Хан
Черепа то те
Со дна сундука, что стоял в шатре.
Да и клятву принёс страшную,
Нерушимую, настоящую.
Дал подарки, еду Миколушке,
Да и путь указал обещанный.
Поскакал богатырь
По заветной тропе
На своём друг;,
Буланом коне.
День скакали, да ночь холодную.
Глядь –
Впереди вода,
В синеве её отражаются облака.
Гонит за волной ветерок волну,
Белым кружевом припустив кайму.
Хоть велика гладь,
Только пить нельзя
И на первый взгляд
Бесполезна её красота.
Но нет времени Миколушке
Видом дивным-то любоваться.
Нужно в горы ему
По приступочкам
Потихонечку подниматься-то.
Там, средь белых вершин,
Где царит Зима,
Во дворце большом
Бьёт ключом живая вода.
Долог, труден был тот подъём,
Только разве богатырь
Испужаться долж;н сих опасностей?
Даже конь ево
Не свернул с пути,
Хоть копыта разбил
Все до кровушки.
Наконец-то добралися
До дворца они.
Расположен был он по хитрости:
В глубине скалистых гор,
Где не рвётся ветер на широкий простор,
Где нет снега и хлада,
Где молчит Зима,
Где цветы цветут,
Да растёт зелена трава.
Только спешился. Глядь –
Уж хозяйка сама
К ним навстречу идёт,
И её красота
Затмевает все прелести мира сево.
Поклонился ей в пояс Миколушка.
И хотя онемел попервости,
Всё же чинно сумел представиться,
Да спросить, как она величается.
Засмеялась тут красавица.
«Ну, зачем же нам церемониться?
Гостем будь добрым моим,
Стол от яств да вина уж ломится.
Попируем, поговорим.
Да и конь-то твой
Видно уж устал.
На конюшне ево
Напоят и накормят овсом.
Гриву пышную
Расчешут золотым гребешком,
Ноги сбитые обернут в бальзам
И подковы новые
Подкуют серебром».
Что ж пошёл Миколушка
Вслед хозяйки-то.
У дверей дворца
Появились слуги её.
Приняли под узды
Богатырского коня,
Только тот уходить не спешит,
Незнакомых людей
Укусить норовит.
Бьёт копытами, да хрипит,
Глазом карим
Нед;бро косит.
«Не пужайтесь-ка
Слуги верные». -
Молвил тут Миколушка. –
«Вороной хороший и смирный,
Мой надёжный друг.
Но не любит
Касаний чужих рук».
Подошёл он к коню
Да на ухо ему пошептал,
Посмотрел в глаза,
Гриву чёрную потрепал.
И пошёл тогда
Гордо вороной,
Снисходительно дав
Поухаживать за собой.
Наблюдала всю сцену ту
Чуть поодаль красавица.
Поневоле ей
Богатырь-то стал нравиться.
Вот взяла она ево под руку,
Да ввела во палати-то.
Там и, правда, уж
Стол богатый накрыт был:
Зелена вина сортов пять аль шесть.
Рыбы всякой, что и не перечесть.
Мяса, птицы, да дичи лесной,
И картошечка, да с грибочками,
Ну, и фрукты разные возвышались горой.
«Да, однако!» - сказал Миколушка. –
«Благодарствую я хозяюшка
За приём такой!
Но с дороги бы баньку с парком!»
Удивилась слегка красавица,
Но желанию гостя не стала противиться.
Баньки, правда, тут не было вовсе,
Но помылся Миколушка сносно.
В чистом платье, румяный,
Присел он за стол,
Покорив окончательно
Сердце гордой царевны-то той.
И ни стала она обольщать ево.
Не губить, не смущать.
Начала с того,
Что спросила, откуда он,
И для чево
Объявился вдруг в сих местах.
Вновь поклон ей отдал Миколушка,
Да подарки вручил ханские.
Рассказал про свою кручину-то
От начало-то, без утаечки.
Улыбнулася с грустью красавица.
«Тебе Хан-то, небось, сказал,
Что не так-то уж я молода?
Нет, молчи! Что такое года?
Если можно пленять
И сводить с ума?
То неважно как часто
Сменяла Солнце Луна.
Пусть и длилось это века.
Но, однако, хоть вечная жизнь
Озаряет меня,
Бегу времени всё же подвластна
Моя красота.
Дам я Хану живой воды,
А за это ты мне принеси
Только горстку жемчужной росы.
Там, где брезжит Восход,
На третьей Луне,
Посреди бескрайних болот –
Расцветает хрустальный цветок.
Лишь займётся заря
И жемчужна роса
Тронет каждый ево лепесток.
Только время не ждёт!
С первым Солнца лучом
Испарится она, а цветочек заснёт
И тогда,
Будешь следующей ночи ты ждать.
Так три раза цветок может расцветать.
Не успеешь –
Ты всё потеряешь!»
«Ну, и как же возьму,
Я жемчужины те?
Чай в руке и рассыпятся
При новом-то дне».
«Нет. Дам тебе я
Специальный ларец.
Как появится россыпь жемчужин –
Бери, да скорей-ка
В ларчик клади.
И потом
Ни за что уж не открывай!
Но вези побыстрей, поспешай».
«Ладно! Дело нетрудное вроде.
Я готов. Только вот ведь
В дороге
Стал не очень доверчивым я.
Поклянись-ка царевна,
Что живая вода
Мне достанется,
Коли волю твою
Я исполню».
«Слово даю!»
Что ж собрался опять
В путь Миколушка.
Проводили ево слуги царские
Потаённой тропой,
Да другой стороной.
Ни подъёмов, ни спусков каменных.
Прямо к берегу вышли песчаному.
Попрощался с ними
Ласково Миколушка,
Да и прочь поскакал
По пути указанному.
Дня два скакал с передыхами.
Глядь –
Места-то совсем не приветливые.
Лес стоит чёрным-то,
Словно пламенем опалённый-то.
Да и больно дремуч,
Все деревья в нём
Посокручены, да все с сучьями.
Потихонечку стал пробираться-то Миколушка.
Темень, темень-то всё вокруг подступается.
Солнышко-то сюда и не пробивается.
От того видать холодом и несёт,
Страхом стелется, мороком ползёт.
Час, аль два так ехал Миколушка,
Видит – впереди просвет
И деревья-то расступаются.
Поприбавил-то он шагу,
Как вдруг!
Конь ево заржал жалобно
И вошёл по грудь
В жижу топкую и вонючею.
Вот-де как оказывается!
То болото почти до леса добралася,
Только маленькая тропиночка осталася.
Быстро соскочил с коня Миколушка,
Да и стал выручать друга милого.
С Божьей помощью, да силой богатырскою
Вырвал он вороного
Из трясины губительной.
С сожаленьем болото охнуло,
Близко-близко взболтнуло, да чавкнуло,
И настала опять тишина полная,
Одинокая, неспокойная.
Миколушка обтёр коня
Чистой тряпочкой,
Да проверил ево ноги быстрые.
Успокоил, потрепал по гривушке
И присел, горизонт обозреваючи.
Уже вечер был позднёхонький,
Значит скоро взойдёт Луна.
Может где цветок и покажется,
Знать бы, как добраться туда?
Вот Луна показалася –
Выплыла на небеса
И от света её серебрена
Стала спящая земля.
«Эко всполох посередь болот!
Это он – хрустальный цветок!
Вот так диво! Коли так видать,
Значит, он не мал,
Надо поспешать!»
Только как по болоту пройдёшь?
Чуть как в сторону – пропадёшь!
Цельную ночь добирался
К цветку наш Миколушка.
И уж встретил зарю
В шагах трёх-пяти от него,
Как вдруг –
Брызнули солнечные лучи.
Жемчуг стал на глазах испаряться,
А хрустальные лепестки
Плотно сжались.
Не назад же ворочаться?
Подобрался он ближе к цветку,
Да и так цельный день простоял,
Потому,
Как и некуда было присесть,
Разве только в болото осесть.
Вот опять ночь спустилася,
И как выглянула Луна,
Так цветок лепестки и раскинул –
Настоящая лепота!
Приготовился наш Миколушка,
Да и ларчик заветный достал.
Лишь заря небосвод окрасила,
Наклонился он уж к цветку…
А росы-то и нет! Всё напрасно-то.
Снова бодрствовать ему.
Но на третью ночь всё случилося.
Подсобрал он жемчужной росы
И к полудню из болота выбрался
К застоявшемуся уж коню.
Путь обратный был вдвое короче.
Конь летел по знакомой тропе.
Привезли они ларчик красавице,
Заслужив награду вполне.
Отдала им царевна кувшинчик
С живою водой.
«Грустно мне расставаться с тобой.
Больно ты добродушен.
Но мне нравится
Твоя искренность и простота.
Вот на память возьми
Перстень с камнем
Как лунный свет.
Коль замыслит кто тебя погубить –
Камень красным станет, как кровь.
Обмануть захотят –
В ярко-синий окрасится цвет.
Рядом с тем, кто желает добра –
Камень будет зелёным гореть.
Если станет он жёлтым вдруг –
То пришла твоя Смерть.
Помни это!
Но, а пока – отдохни,
Да в порядок себя приведи.
Опосля подкрепись вином,
Не побрезгуй моим ты яством.
Конь твой пусть
Во тепле постоит.
Долго ведь скакать предстоит».
Как говаривалось, так и сбылось.
Только вона как обернулось.
Смежил очи свои богатырь
Во дворце,
А когда их открыл –
Вокруг степь раскинулась
Во всю ширь.
Рядом конь пасётся
И кувшинчик при нём,
На руке Миколушки
Перстень с зелёным огнём.
«Чудо-дивное! Как же я
Очутился здесь?
Где царевна та?»
Смотрит вкруг себя
Удивлённо Миколушка,
А места-то больно знакомые.
«Так ведь здесь недалече долж;н
Находится хазарский Хан.
Да кажись вона там
Расположен ево стан».
Подкрепился чуток Миколушка
И вскочит на коня верного,
Поскакал во становище,
Дабы службу покончить свою.
Провели ево сразу к Хану-то.
«Здравствуй, здравствуй-ка
Богатырь.
Так привёз мне обещанное?»
Молча выставил перед ним
Свой кувшинчик Миколушка.
«Аль живая-то в нём вода?» -
Молвил Хан, зыркнув из-под тишка.
«В том сумления нет никакого.
Коль не веришь моим ты словам,
Хочешь – я прямо сейчас отопью,
Её действо тебе докажу?»
«Ну, попробуй!
Я жизнью приучен –
Никому доверять-то нельзя.
Предают воины, слуги,
Даже близкие и друзья!
На-ка чарочку, лей на донышко,
Да и выпей-ка ты при мне.
Хотя если в ней яд неведомый –
Сколько времени надо тебе?»
Ничего не ответил Миколушка.
Выпил только немного воды
И почувствовал –
Новая силушка
Побежала подобно волне,
Наполняя все члены ево.
«Каково? – спросил Хан,
Затаив дыханье.
«Вроде странно и непонятно.
Только чувствую силушку я,
Силу новую для меня».
Хан обрадовался,
Сам выпил.
Крякнул.
Богатыря похвалил.
«Что ж, ты честный смотрю человек.
Обещал – и исполнил.
Не забуду вовек!
А теперь-ка отведай вина,
Здесь другая загадка заключена».
Взял накрытый салфеткой Хан кубок,
В нём плескалось вино как кровь.
Ненароком на перстень Миколушка
Глянул –
Он как прежде горит
И зелёное сочное марево
От него спокойствием дышит.
Что ж бесстрашно Миколушка
Осушил тот кубок до дна.
Хан захлопал в ладоши, обрадовался
И сказал такие слова:
«В кубке этом
Был камня кусок растворён
От нагайки той,
Что принесть ты долж;н
Печенежскому Хану.
Теперь её власть
Бессильна над волей твоей.
На нагайку и в путь поспешай.
Срок подходит к концу.
Ты меня вспоминай
Иногда хоть бы
Добрым каким
Словом, мыслью ли.
Верь! Не буду твоим
Больше я ворог;м.
Ухожу. И в места
Больше ваши я не приду.
На то ханское слово даю!»
Попрощался Хан с Миколушкой
Хоша не как друзья,
Но и не как в;роги.
Взял нагайку наш богатырь,
Да и в путь опять поспешил.
К вечеру уж добрался он
К печенежскому Хану.
А там
Неприветливый, да не радостный
Ево-то приём ждал.
«Что же ты богатырь опоздал?
Я ведь только-то десять дней давал.
Может, ты считать не умеешь?
Али на авось надежду имеешь?»
«Почему же неласково Хан
Так встречаешь?
Иль гостинец-то не ожидаешь?
Но, а я так привёз. Возьми!
Только девицу прежде верни!»
«Хе-хе-хе!
Ты не веришь мне.
Как же уж я
Буду верить тебе?
Ведь я ханское слово давал.
Ты же мне ничего не сказал».
«Я нагайку достал!»
«Но она у тебя в руках!
Может, хочешь её
Ты на нас испытать?
Дай-ка лучше её богатырь
И тогда
Будет девица возвращена».
Призадумался тут Миколушка,
Но сумленье есть в душе.
Да и перстень-то синим светится,
Знать у Хана совсем не то на уме.
«Нет! Ты прости уж меня Хан,
Но нагайку я не отдам
До тех пор, пока Марфушка
Здесь со мною рядом
Не будет стоять!»
Обозлился тут Хан,
Но сдержался.
Неприятная только скользнула улыбка
На ево обожженном солнцем лице.
Хлопнул звонко в ладоши он
И девица
Оказалась сразу в шатре.
Только разве-то это Марфушка?
Вся безжизненна и бледна.
Тёмный морок –
Вязкий и неподвижный
Застилает её глаза.
«Здравствуй, Марфушка!»
А она не колышется,
Будто бы и не слышит слова.
«Что ты сделал с ней –
В;рог лютый мой?»
«Ничего.
Не моя тут вина.
Над собой она
Сделала это сама.
Ваша травница-чудодейница
Зельеце тут одно сварила,
Да меня ещё им угостила».-
С удовольствием Хан наблюдал
Боль чужую, да муки.
Обожал он такие минуты.
Но продолжил. -
«Однако не пью – никогда -
То, что недругом приготовлено.
Вот и выпила ево она,
Не по принуждению, а сама.
Дивный вышел, гляди, результат!
Вроде живая, но это не так.
Где-то на грани бродит она,
И лишь другая
Может спасти её душа.
Только это меня не касается.
Забирай-ка награду свою
И отдай мне нагайку мою!»
Совершили обмен.
Хан не стал препятствовать Миколушке.
Вышел тот вместе с Марфушкой,
С нею сел на верного коня
И поехал прочь от становища
Во её родимые леса.
На ночь лагерь разбили оне
Возле речки
С водою зеркальной.
Тихо пели птички песни свои,
Звёзды на небе мерно сверкали.
Подкрепились немного оне,
Да и сном забылись тревожным.
Даже там, в сновиденье своём,
Думал наш богатырь о том
Как помочь-то теперь ему Марфушке.
Но не ведал.
Лишь встала заря,
В путь-дорогу оне засобирались.
И вот едут час, другой –
Всё молчит, по-прежнему, девица.
Пригорюнился тут Миколушка,
Крепче сжал удила.
Глядь – а перстень-то жёлтым светиться,
Знать пришла и ево пора …


КОНЕЦ…