Воробей и Соловей-современная басня

Чирикал Воробей

          на крыше под стрехой:

Послушайте меня,

          певец я неплохой,

Все тонкости давно

          я пенья изучил

И многих птичек сам

          вокалу обучил.

Пред слушателем я

          встопорщу перья вмиг

И гаркну, клюв открыв,

          чирик-чирик-чирик.

 

Пою я каждый день,

          помногу и подолгу,

Быть на виду у всех

          своим считаю долгом.

А Соловей, мой Бог,

          он прячется от глаз,

Поёт так редко он,

          лишь месяц, в год лишь раз.

Уверен, что его

          форшлаги, хоры, трели

До тошноты тому,

          кто слышит, надоели.

 

Ещё спрошу я вас,

          кого он покоряет?

Поёт он не для всех,

          его не понимают,

А я, а я, а я –

          совсем другое дело,

Чирик-чирик-чирик,

          ведь всякий может сделать,

И может петь со мной

         любой, из каждой лужи,

Ни слух, ни голос здесь

         совсем ему не нУжны.

Я опытный певец,

          властитель душ людских,

Давным-давно уже

          я покоряю их.

Так нет ведь, Соловей

          пытается учить,

Как подавать себя,

          как петь и даже жить.

 

Ту Воробья хвальбу

          услышала Синица,

И тотчас с птахой сей

         решила объясниться.

Послушай, ну, нельзя ж

          таким нахалом быть,

Себя пытался тут

          ты с Соловьём сравнить,

Да, не понять его

          таким, как ты, невеждам,

Он голосом других

          своим пленяет нежным:

Влюблённым, чутким, тонким

         поют все Соловьи

Форшлаги, хоры, трели

         до утренней зари.

 

Да, тем, кто обитает

         в зелёных, гадких лужах,

Конечно,  Соловей

         нисколечко не нужен,

Чтоб за тобой слова

         без слуха проорать,

Не нужно никаким

         талантом обладать.

А что ты на виду…

         тобой нескромность движет,

Никто бы не хотел

         тебя часами слышать.

Скажу тебе: учись

         у Соловья, дружок,

Ведь рядом с ним едва

         твой слышен голосок.

 

У этой басни длинной

         вывод будет меток,

Тут от стыда любой бы

        спрятался средь веток,

Ведь коль талант настолько

         у Воробья убог,

То лучших, чем он сам,

         послушать он бы мог.

Прислушаться, понять,

         пытаться измениться,

Но Воробьям, увы,

          не смочь переродиться.