Chi fur li Maggior Tui?

Наплывами скачет, сопя, пониманье. Не рано
читать связь Небес и законов Вселенной. Почти
на немом рубеже, почти за чертогом пустот. Экранно
вбираешь фотон указатель. Ручьи
слезящихся порами тертых догматов.
Но проще укладка коленного мата,
чем терки о принципах, сменах родни…

       Системы бронировали пьедесталы, огни возвещали, мечты Дар, как Синь,
       кошмары, обрывки свободных тягучих каналов. Тебе дали разум, законы и жизнь.
       Жилое пространство по времени стиснет,
       спокойно дождутся в тени генов рыси.

    Века растянулись, народы смешались с золою,
    приподняты планки, владыки смешали кровь с Марсовой лавой.
    Тянулась нить повести слов человека, и волей
    пробиты стена, щит Изиды и лживорлиное право.

                Слипается ночь, высота прыгает в солнца личико,
                как сердце на ребер решетку.
                Бездумного, бесноватого так от тепла набычило,
                что готов трезвому выгрызть глотку.

          Восточной ухваткой и образным способом видеть
          зарок выполнялся, а камень точился под стопами в пыль.
          Бродяга, преступник, поэт, кат, бесстыдник,
          всё свыше, всё в толк течет буднями в быль.

     Заступникам влито, бурлением тока, по жилам,
     доступная мысли наследной, решимость и Знание: как.
     Хранит память предков лицо и обряд старожила,
     а предков прочесть может друг, но и враг.

               Крестом обозначен, водой опоясан,
               дыхание золото, песня стихом...
               Укрытый плащом, как защитным каркасом,
               участник прошедшего, всадник верхом.

                Клин стай шлепнул востро в скалу, в опалу
                вошёл и размято по клюв увяз.
                Пока Бог терпел, тебе было, кривляка, мало,
                так радуйся, что ты корнями из грязи...

Полеты нахмурят заоблачность, ты же
ищи здесь во прахе уют, дело, тропы.
В контактах под психонадзором ты выжил,
теперь строй плотину греху, дальше топай.

Из общей постели рванули навскидку. Круги
в глазах уж не перед, а сколько забыто. Солдат
венценосец спустил тетиву, отмеряя. Летит
уложенный долгой намоленной думой. Из дат
всегда выбирается черная дата,
знамение важно, как вера солдата.

                22 августа 2012