Белой чайкой колдунья-весна

Белой чайкой колдунья-весна
Упорхнет в облаков синекрылость,
Ты пойми, что любила она,
Что слилось, притаилось, сокрылось

В бликах красной вечерней зари,
В каждой кочке и яме, и луже:
Всё твердит о свободе внутри,
Чтоб свободнее было снаружи,

Вроде, просто, известно оно,
Это слово в янтарном подлунье,
Молодые идут стороной,
И гитары лихой шестиструнье

Не об этом, другое поет,
Не о снах в пряной сладости сада,
Что весна? Мы-то знаем ее,
Жизнь – в другом, жизнь кипит на баррикадах.

Что за радость? В конце-то концов
Их пустили, бьют плетью упруго.
Толпы странных, наивных юнцов,
Заблудившись, идут друг на друга,

Брат на брата, сестра на сестру,
Что-то мертвое в спины им дышит,
Настоящих заливистых струн
Не узнает никто, не услышит

Через окрики – кваканье жаб
В смрадной жиже, пузырчатой, содной,
Если гад, прихлебальник и раб
Хочет Родину сделать свободной,

И другие наживку-блесну
Проглотили. Что плакать и охать?
Обескрылили птицу-весну,
Не поняв, что дарила эпоха,

Не растаяли серенький лед
Кучи синей рифмованной соли,
Несвободное стадо идет,
Чтобы волю совсем обезволить,

Чтоб сломать и разрушить страну,
Пропустить свежий ветер сквозь сито,
Истерзали вы птицу-весну,
Больно ей, но она не убита,

И сукровица желтая льет,
Светит солнце сквозь туч синекрылость,
Ну а мне? Мне б не ранить ее,
И понять, что ждалось, что сокрылось

В бликах красной вечерней зари,
Что зовет, что так плачет и тужит,
Что поет о свободе внутри,
Чтоб свободнее было снаружи,

Что поет о свободе внутри
В каждой яме и кочке и луже.