Счастье, его не вернешь...

 

В сказ­ке Ме­тер­лин­ка "Си­няя пти­ца" есть ин­те­рес­ная мысль: ду­ши не­ро­ж­ден­ных де­тей ждут, ко­гда они поя­вят­ся на Зем­ле. По­рой лю­ди и не за­ду­мы­ва­ют­ся, по­че­му ро­ди­лись имен­но в это вре­мя и в этой се­мье.

 

Мне судь­ба по­да­ри­ла встре­чу с боль­шой бу­к­вы с мои­ми ро­ди­те­ля­ми и мо­ей ба­буш­кой, и, про­жив мно­го лет, я по­ня­ла, что еще встре­чу с му­жем и сы­ном, встре­чи с на­стоя­щи­ми друзь­я­ми. Из это­го скла­ды­ва­ет­ся жизнь. Ес­ли че­ло­век встре­тил мно­го хо­ро­ших лю­дей – он сча­ст­ли­вый! А ес­ли еще и ме­сто, где ты жи­вешь, нра­вит­ся! Боль­ше и же­лать не­че­го кро­ме здо­ро­вья. Ко­гда ухо­дит че­ло­век, то ис­че­за­ет звез­да. Она гас­нет где-то, но ее лу­чи еще дол­го идут на зем­лю, а звез­ды нет. Нам да­на ду­ша. Те­ло – брен­но, а ду­ша веч­на. Но хва­тит о гру­ст­ном.

 

То, по­след­нее ле­то с па­пой я бы­ла сча­ст­ли­ва. Наш ли­ман, как все­гда ра­до­вал раз­но­цветь­ем. Ка­ж­дое ут­ро бы­ло празд­ни­ком. А в ав­гу­сте за­пе­ли ци­ка­ды. Я от­кры­ва­ла ок­но, ло­жи­лась к не­му ли­цом и слу­ша­ла это чуд­ный ор­кестр. Лу­на на ли­ма­не про­сто не­ве­ро­ят­ных раз­ме­ров. Ино­гда удив­ля­ешь­ся и спра­ши­ва­ешь се­бя: "Воз­мож­но ли та­кое, мо­жет быть, толь­ко я ви­жу эту кра­со­ту?" Пол­но­лу­ние – моя страсть, не­ко­то­рые его бо­ят­ся, пло­хо спят. А я ста­ра­юсь вы­хо­дить на ули­цу. На пло­щад­ке пе­ред до­мом так близ­ко звез­ды, и ес­ли сесть на ла­воч­ку, то вид­но, как Лу­на мед­лен­но дви­жет­ся по не­бо­скло­ну. Не хо­чет­ся ухо­дить в дом, ка­жет­ся, мгно­ве­ние ос­та­но­ви­лось. Бла­го­дать.

 

Па­па це­нил мою лю­бовь к его де­ти­щу. А до­мик у нас очень скром­ный, но та­кой лю­би­мый. Все сде­ла­но па­пи­ны­ми ру­ка­ми. Сна­ча­ла бы­ла про­сто бы­тов­ка, мы за­би­ра­лась в нее по ле­ст­ни­це без пе­рил, но то­гда все еще бы­ли мо­ло­дые. По­том мы при­под­ня­ли это со­ору­же­ние на фун­да­мент, а за­тем сде­ла­ли ве­ран­ду и при­строй­ку для па­пы, ма­мы и ме­ня. Бы­тов­ка ос­та­лась для гос­тей. И наш ма­лень­кий Кок­те­бель на Ти­ли­гуль­ском ли­ма­не на­чал свою жизнь.

 

Моя ма­ма – уди­ви­тель­ный че­ло­век, об­ла­даю­щий по­тря­саю­щей па­мя­тью. Она чи­та­ет мно­го сти­хов, со­би­рая всю жизнь, вплоть до на­стоя­ще­го вре­ме­ни, во­круг се­бя боль­шое ко­ли­че­ст­во слу­ша­те­лей. Не­ко­то­рые ше­дев­раль­ные сти­хи я за­пи­сы­ваю, так как ни­ко­гда их не слы­ша­ла и хо­чу со­хра­нить на бу­ма­ге. По­рой ав­то­ров ма­ма не пом­нит, но я на­де­юсь ко­гда-ни­будь об­на­ру­жить хо­тя бы не­ко­то­рых из них в кни­ге "Чтец-дек­ла­ма­тор", ко­то­рая, воз­мож­но, есть в ка­кой-ли­бо из круп­ных рос­сий­ских биб­лио­тек.

 

С дет­ст­ва я лю­би­ла слу­шать по­ми­мо сти­хов рас­ска­зы ма­мы о до­во­ен­ном вре­ме­ни и ее мо­ло­до­сти. Мы мог­ли ча­са­ми си­деть за этим за­ня­ти­ем вдво­ем, так нам бы­ло хо­ро­шо. Вот и этим ле­том, на­хо­дясь на Ти­ли­гуль­ском ли­ма­не, я по­про­си­ла рас­ска­зать ее ис­то­рию пер­вой люб­ви, за­ра­нее зная, что за­си­дим­ся мы до позд­не­го ве­че­ра.

 

Все, что я слы­ша­ла в дет­ст­ве, еще раз про­хо­ди­ло пе­ре­до мною, как сон, как юно­ше­ские вос­по­ми­на­ния. Пе­ре­лис­ты­вая стра­ни­цы фо­то­аль­бо­ма, я изу­ча­ла за­пе­чат­лен­ные мо­мен­ты школь­ной ма­ми­ной жиз­ни. В го­ло­ве мель­ка­ли мыс­ли о том, как бы­ст­ро ле­тит вре­мя, ведь на фо­то­гра­фи­ях столь­ко мо­ло­дых лиц. Вот они всей шко­лой дер­жат­ся друг за дру­га в ве­ло­си­пед­ной ше­рен­ге. А вот ма­ма стар­ту­ет на ка­ком-то круп­ном со­рев­но­ва­нии по ве­ло­си­пед­но­му спор­ту и ее под­дер­жи­ва­ет маль­чик (Во­ло­дя Штейн); она при под­держ­ках ча­ще вы­иг­ры­ва­ла.

 

Ка­жет­ся, не­дав­но это бы­ло, хо­тя про­шло не­ма­ло лет. Жи­вы еще не­ко­то­рые уча­ст­ни­ки со­бы­тий, бла­го­да­ря ко­то­рым мож­но уз­нать, ка­кие кра­си­вые су­ще­ст­во­ва­ли от­но­ше­ния, и как жес­то­ко рас­пра­ви­лась судь­ба со мно­ги­ми влюб­лен­ны­ми.

 

Вой­ны на­чи­на­ют­ся не­ожи­дан­но и раз­лу­ча­ют мно­же­ст­во лю­дей друг с дру­гом. Ко­гда-то этот пе­ри­од за­кан­чи­ва­ет­ся, но от­го­ло­ски бо­ли еще дол­го жи­вут в серд­цах пе­ре­жив­ших вой­ну. И мы, их де­ти, то­же пе­ре­жи­ва­ем эту боль, буд­то са­ми слы­ша­ли сна­ря­ды и бы­ли уча­ст­ни­ка­ми ужас­ных рас­ска­зов о Ста­лин­гра­де, го­ло­де, ок­ру­же­нии, бом­бар­ди­ров­ках. Я ро­ди­лась по­сле вой­ны, но час­то на под­соз­на­нии ви­жу сны о вой­не. Это, как пра­ви­ло, от­рыв­ки рас­ска­зов па­пы, ма­мы и ба­буш­ки или кад­ры из за­ме­ча­тель­ных филь­мов, ко­то­рые то­гда бы­ли на слу­ху и ка­ж­дый же­лаю­щий мог их по­смот­реть. У ко­го не вы­сту­па­ют сле­зы по­сле пер­вых же стро­чек пес­ни из филь­ма "Бе­ло­рус­ский вокзал": "Нас жжет огонь смер­тель­ный"?

 

Так по­лу­чи­лось, что в на­шей се­мье спорт и вой­на бы­ли ря­дом.

 

Я все­гда ду­ма­ла, по­че­му нет ни од­но­го ин­те­рес­но­го за­хва­ты­ваю­ще­го ро­ма­на о спорт­сме­нах. "Ма­дам Бо­ва­ри", "Стра­да­ния мо­ло­до­го Вер­те­ра", "Крас­ное и чер­ное" тро­га­ют мо­ло­дежь и взрос­лых до сих пор, а вот о спор­те с по­хо­жей стра­стью ни­кто из ве­ли­ких не на­пи­сал. А ведь это це­лый мир с лю­бов­ны­ми тре­уголь­ни­ка­ми, про­ко­ло­ты­ми ши­на­ми и му­чи­тель­ной борь­бой за лю­би­мо­го; с вой­на­ми и по­бе­да­ми. Ко­гда-ни­будь, я ду­маю, на­пи­шут.

 

Ри­та, так зо­вут мою ма­му, до вой­ны хо­ди­ла в спор­тив­ную шко­лу. То­гда мо­ло­дежь ле­том за­ни­ма­лась ве­ло­си­пе­дом, а зи­мой – конь­ка­ми.

 

Пер­вый ви­зит де­воч­ки в шко­лу был не очень удач­ным, так как по­влек мно­же­ст­во на­сме­шек со сто­ро­ны свер­ст­ни­ков, уви­дев­ших ее с ко­сич­ка­ми, за­ви­той чел­кой, в об­ра­зе эда­кой ба­ле­ри­ны (на­ря­жа­лась она ста­ра­тель­но, ду­мая что вы­гля­дит очень эф­фект­но). Боль­шое удив­ле­ние и смех у ок­ру­жаю­щих вы­зва­ли так­же и конь­ки 43 раз­ме­ра при раз­ме­ре но­ги хо­зяй­ки – 37. Она на­ив­но по­ла­га­ла, что, на­дев двое те­п­лых нос­ков, удер­жит­ся на льду – упор­ст­ва бы­ло не за­ни­мать.
Тре­нер Алек­сей Не­сто­ро­вич Го­лов­чен­ко по­до­шел и ус­по­ко­ил ма­лень­кую конь­ко­беж­ку.

 

– Не пе­ре­жи­вай, по­ме­няю те­бе "Га­ги" (до­во­ен­ная мо­дель конь­ков – при­меч. авт.) на бе­го­вые, – и ушел в тре­нер­скую. Воз­вра­тил­ся с па­рой от­лич­ных конь­ков с длин­ны­ми лез­вия­ми. Ри­та та­ких ни­ко­гда и не ви­де­ла, ведь на ка­ток хо­ди­ла ред­ко, да те­ле­ви­зо­ров то­гда не бы­ло. А здесь на­стоя­щие бе­го­вые конь­ки нуж­но­го раз­ме­ра, о чем она да­же меч­тать не мог­ла. Де­воч­ка за­меш­ка­лась, не зная, что и де­лать. Все за­смея­лись, гля­дя на ее рас­те­рян­ность. Этот смех ок­ру­жаю­щих на­столь­ко боль­но ра­нил ее, что она уж, бы­ло, хо­те­ла за­пла­кать, как вдруг к ней по­до­шел юно­ша, и кру­гом ста­ло ти­хо. По то­му, как все стра­зу за­мол­ча­ли, она по­ня­ла, что этот маль­чик поль­зу­ет­ся не­пре­ре­кае­мым ав­то­ри­те­том в груп­пе. За­щи­та в его ли­це бы­ла так не­об­хо­ди­ма Ри­те в дан­ный мо­мент, и он по­чув­ст­во­вал это.

Па­рень был хо­рош со­бой: вы­со­кий рост, на­ка­чен­ные ру­ки, кра­си­вые до­б­рые гла­за с длин­ны­ми рес­ни­ца­ми.

–Хо­чешь, я на­то­чу те­бе конь­ки? – спро­сил он.

Та­кое спо­кой­ст­вие, уве­рен­ность и доб­ро­же­ла­тель­ность ис­хо­ди­ли от это­го юно­ши, что она, ко­неч­но, со­гла­си­лась и сра­зу по­ня­ла, что об­ре­ла здесь дру­га, и, воз­мож­но, на всю жизнь.

 

Так про­изош­ла ее пер­вая встре­ча с боль­шой лю­бо­вью.