Про кое что. В двух частях

I
Переизбитые фразы.
Осколки стекла на полу.
В душе и на сердце зараза.
Огонь превратился в золу.

Забытые вами клятвы.
Стертые с неба звезды.
Вечер кровавой жатвы.
Практически вечные слезы.

Прогулки совсем одиноки.
Попойки почти неизбежны.
Вены изрезаны в соки.
Забытое слово -- "нежность".

Теперь им, что те, что эти.
Каждую ночь, вновь и вновь.
И все это, милые дети,
У взрослых зовется -- любовь.

II

Заметная дрожь улыбки.
Косящие в пол глаза.
Мелодия чуткой скрипки.
Каплями с листьев роса.

Скромное рук касанье.
Румяный оттенок щек.
В небе звезды мерцанье.
День, как секунда, истек.

Сон, бесконечно прекрасный.
Зимой теплота весны.
Не бывает погоды ненастной.
Полет небывалой мечты.

Они беззаботно серьезные.
Каждый день, вновь и вновь.
И все это, милые взрослые,
Дети зовут -- любовь.


Рецензии
Тема произведения. Стара, как этот мир. Любовь. Как же о ней не писать? Она и прекрасна, и ужасна, воскрешает и убивает, спасает и лукавит… Автор не говорит в данном произведении о частностях, он рассуждает о любви вообще. Такой философский подход заслуживает предельного внимания и одновременно тонкого понимания момента. Каждый человек видит в одном и том же цвете разные оттенки, каждый человек чувствует свой особенный аромат… Любопытно обращение автора к детям в первой части и ко взрослым – во второй. Мир глазами ребенка, и мир любви глазами взрослого! Великая тайна! Чистая детская душа и развращенная сущность взрослых – сумасшедший контраст! Издавна детское начало ассоциировалось с непорочностью, невинностью, добром, ангельским светом, в то время как мир взрослых – это мир порока, мир греха и всякой грязи!
Итак, остановимся, пожалуй, на этом. Акценты расставлены. Ставки сделаны. Читатель надеется на классический подход, на жизненную мудрость поэта. Вперед!
Композиция произведения. Примечательно название стихотворения «Про кое-что. В двух частях». Нас заранее приготовили, что будет два действия и безумно заинтриговали загадочным названием! Занавес открыт! С первых слов впадаем в уныние: снова о нерадостной любви! Подождём, что дальше? Только боль и грязь! Истерзанные болезнью души, Сгоревшие мечты в огне, Их методично кто-то душит, И не бывает покоя во сне! Они спиваются и воют волком, Одни бредут по пустой ночи, Они, как рабы, все избиты толком, Но не помочь, тут кричи - не кричи! Они забыли, как пахнет нежность, По венам их лишь струится яд, И их убьет перемены свежесть, Пусть не пьянит больше их коньяк! И только ночью как будто живы, И будто в ночь их бывает бал, Они порвали стальные жилы, Они попали в пустой подвал! Первый акт закончен! Оказывается, взрослые пытались объяснить детям, что такое любовь! Дети глаза закрыли, топнули ножкой: «Не так!», Вы ведь еще не забыли, Где-то второй будет акт! Снова занавес поднят! На сцене два миловидных созданья в скромности робкой своей из зрителей слезы вытягивают нежным страданьем… Тепло, и играет скрипка, плачет с надеждой роса, они далеко и близко, и смотрят друг другу в глаза! «Скромное рук касанье», роза цветет на щеках, Смотрит на них прощание, Ветер застыл на устах! Сон им подарит молчание, Веру, покажет путь в рай, Только б сдержать обещание, Мокрых калош им не жаль! Они остаются вместе, и день лишь для них и ночь, Никто так не счастлив на свете, Разлука уносится прочь! Занавес опускается! Все аплодируют! Кто-то еще знает, что есть другая в мире любовь! Будем учиться у детей!
Художественные особенности. Яркая метафора «осколки стекла на полу» - говорит о хрупкости любовных отношений, о чрезвычайной их ломкости. «В душе и на сердце зараза» - тоже метафора, но достаточно избитая: многие сравнивают любовь с инфекционным заболеванием, причем серьезным! Целит в глаз, а попадает в сердце! Потом генерализация процесса, вовлечение головного мозга с его пресловутым разумом, и разворачивается целая парадигма неизлечимой болезни. Воля парализована, тело истощено, душа не слушается, а сердце словно распято на подозрениях и обмане.
Красивый эпитет «стертые с неба звёзды» подчеркивает глубину предательства, когда уже ничего не освещает путь любви, а в темноте она заблудилась, упала, ударилась о землю и умерла. «Вечер кровавой жатвы» попахивает вампирским застольем и шекспировскими разборками, сильная метафора, даже мурашки по коже. «Практически вечные слёзы» - бывает время, останавливаются, чтобы восполнить запас жидкости в организме?
И почему «попойки совсем неизбежны»? Здесь мы видим явное отношение автора к данной проблеме. Залить горе спиртным, забыться в веселой компании… И здесь такая неожиданная метафора «вены изрезаны в соки», обычно в таких случаях вены режут в вино, но вино лучше употребить внутрь, а сок можно и кровью разбавить, например, томатный, а то что-то недосоленный какой-то! «Теперь им, что те, что эти» - полное отчаяние, неважно с кем, но хоть с кем-то, никакой воли, всё напрочь подавлено. Бедные дети – просто на кладбище живут! И вот наконец-то пошёл контраст!
«Заметная дрожь улыбки», стыдливые «косящие в пол глаза», выходит музыкальное сопровождение «мелодия чуткой скрипки» (скрипка – символ любви в стихах) и «каплями с листьев роса» от умиления. И затем эти нежные знаки «скромное рук касанье», «румяный оттенок щек» - как прекрасны эти проявления высокой любви! И «день, как секунда, истёк» рядом с любимым человеком! Погодные зарисовки «и зимой теплота весны», «не бывает погоды ненастной» говорят, что нет преград, нет условностей для такой любви! Легко она через это перелетает! Вот такие антиподы – дети и взрослые! Вот она Любовь и Тоска!
Интересную особенность подметила: в первой части «практически вечные слезы», во второй – «сон, бесконечно прекрасный». Вечность. Там о грустном, здесь – о прекрасном! Вечность. Всё вокруг нее вертится! Вопрос только в том, что мы возьмём с собой в Вечность: боль или радость?
Взгляд читателя. Вы знаете, какая я избалованная и привередливая, меня уже трудно чем-то удивить. Интересная композиция, контрастное, черно-белое повествование, и взаимоисключаемая концовка. Что хочешь, выбирай! «Будьте, как дети», - говорил Господь, поэтому правда, конечно же, за ними!

Волковская Кристина   05.01.2013 10:43     Заявить о нарушении