Легенды и мифы Древней Люсинды. МОСТ. прод. 3

Эта  могильная темнота  наваливалась   с  некоторых  пор  с  постоянством - в любое  время  суток. Она словно  караулила,  точно  зная, когда  наступает   её черед. И  Люська  свыклась  с  неизбежностью  странных  обрушений  внутри  -  интуитивно девочка  ощущала приближение любой  беды и  обречённо  шла  навстречу неотвратимости…

    Так  было  и  в  тот  злополучный  день,  когда  проснувшись  с  тревогой, она  не  могла  развеять  тоску нигде  и  ничем -  ни  на  уроках, ни  по  дороге  в больницу,  ни  в  палате,  ни  на  обратном  пути.  Совершенно  ясно  было,  что  в  груди над  сердцем  болит Душа –  девочка   часто  прикладывала  к  этому месту  свою  ладошку,  словно затыкая   дыру,  через  которую  эта  стеснённая  Душа  могла  вырваться  наружу. Но  эта  неведомая  сущность  не  унималась  -  перебиралась выше,  начиная стучаться  в макушку  изнутри  , и  темечко  распахивалось и, подобно пару, улетучивалось это  нечто, без  которого  тело  становилось  чужим и  необъяснимо  холодным. Хотя Люська  по  инерции продолжала  двигаться,  спешить в  класс,  пока  не  закончилось  время  самоподготовки.

      Она  успела -  зашла, поздоровалась,  получила  разрешение  занять  своё место -  за  партой  у  окна. На  автопилоте  рука  тянется  в  заветный  уголочек -  там  под  книгами  и  тетрадями  в  глубокой  нише -  коробочка,  в  которой  плотненько  сложены  дорогие  фотографии,  так  тщательно  отобранные   ребёнком, чтобы  не  скучать по  дому и  близким. Коробочка -  на  своём  месте,  и  всё  же   сердце  начинает биться  еще  громче и  чаще. Вот её скарб  перебирается на  крышку  зеленой  парты,  и  глаза  девочки  стеклянеют  - внутри  коробочки  одна  труха -  словно   грызуны  всё  измельчили -  раньше  понимания  происшедшего вырывается   истошный   вопль,  испугавший  всех  одноклассников и  воспитательницу,  подбежавшую  к  горланящей,  словно  взбесившейся Люське.

- Схамэнысь, Дытына! Ты  чого  сказылась?-

    Воспитательница яростно  начинает  трясти  девочку,  пока не  добивается  нескольких  слов:
- Когда  я уходила  в  больницу,  здесь оставались  самые  красивые  фотографии… самые  дорогие…. Здесь Папа  и  Мама… Других  таких нет…-

    Больше  ничего,  кроме  животного  воя…

                * * *
    Вечерний  переход  в  спальный  корпус  тоже  не  сулил  ничего  хорошего -  Душа  всё  уже  ведала -  в  тумбочке  не окажется  ни  бантов,  ни  тем  более  редкого  «папиного» карандаша-указки, который  у  всех  вызывал  нескрываемую  зависть. Этот  факт  вначале  был  встречен  даже беспомощным  безразличием   потрясенной  девочки -  ровно  до  того  момента,  пока  Люська  не  увидела   «папин  подарок»  в  ненавистных чужих  руках. Глумление  тем  и  ужасно, что  стираются  все  грани  морали и  торжествующий  порок  устраивает  сатанинский  бал  уже  не  среди  детей – это  уже  маленький  сброд,  вымещающий  на   одном  непокорном    существе  все  свои лишения  и  обиды за  всё  своё  несложившееся на  нескончаемом  безрадостном  веку  в  замкнутом пространстве  сиротства  и  взрослого  отступничества,  когда  никто  ни  в  чем  не  разбирается и  все  проблемы  прибиваются  к  земле  на  время окриками  и  угрозами,  а  потом  змеиным  кодлом  выползают  в ночь  и  детскую  спальню-казарму.

     Люська   сама  неожиданно   бросилась  в  яростном   порыве  на  свою  обидчицу,  прекрасно  осознавая, кто  уничтожил  фотографии, понимая,  чем  может  закончиться  неравная  схватка -  впервые за  свои  одиннадцать  лет  она  люто  ненавидела, распаляя,  а  не  укрощая  свой  гнев. Она,  потерявшая  дар  речи, твердила  только  одно  слово : «Верни!...»,  но  слышала  в  ответ  гомерический  хохот, который  порождал  совсем  неведомое   доселе  желание -  придушить  эту  гадину, держащую  в  страхе  и  повиновении  своё  малолетнее стадо, убедившееся  не  раз, что распоясавшейся от  безнаказанности юной сатанессе  всё  всегда  сходит  с  рук. Многие  девочки  уже  были  повязаны  постыдными  тайнами,  ранним  рукоблудием, медленно и  планомерно  внедряемым  властной  распутницей, жаждущей  новых  наслаждений  и  покорения   неискушенной  девочки,  так  выделяющейся  своими  уже  округлостями  и  пробуждающейся  интимной  растительностью,  бросившейся  всем  в  глаза   в  первый  банный  день.   Хотя  никто  не  мог  ожидать  такого  отчаянного  сопротивления,  такой  мёртвой  хватки детскими  нежными  руками, такой  силы  в  ногах, таких  острых  зубов  и  страшного  нечеловеческого злобного  дыхания этой  белокожей  неженки. Последнее, что  вспомнилось  потом  в  медицинском изоляторе, -  это  зомбирующий  призыв:
- Ну  верните этой  дурре огрызки карандаша… Пусть  будет  подарок её  жопе  от любимого  папочки…- 

               

     Какой  бы  длинной и  темной  ни  была  ночь, всё  равно рано  или поздно,  но  наступает  утро -  зимнее, ленивое,  и  солнце  возвращается – на  Украине  оно  щедрое и  кокетливое  в  любое  время  года,  и  в  самом   тяжелом  состоянии   человек,  приходя  в  чувство,  не   смог  бы  не  заметить такого  глупого  солнечного  зайчика,  беспечно  резвящегося на  стене -  не  пропустила это   маленькое  чудо  и  Люська .  Она  лежала   - одна -  в  просторной  светлой  комнате.  Голова  была  настолько  тяжёлой,  что  вросла  в  подушку, но  глаза  были подвижны и  не  без интереса  осмотрели  всё  вокруг, больше  всего  радуясь  красивым  морозным  росписям  на оконных  стёклах.

-Мороз  и  солнце… день чудесный…Еще  ты  дремлешь, друг  … прелестный… проснись, красавица…-  Она  пыталась  вспомнить Пушкина, но  слова не хотели  выстраиваться  в  рифмы…

      Самым  лучшим было снова  закрыть  глаза –  она  быстро  устала, но  мозг четко  восстановил  события, переключив все  мысли  на  образ любимого  отца -  на счастливые  времена  луцкой  жизни, на  незабываемые  уроки   литературы, которые  папа  с остроумием,  изобретательностью  преподавал  дочери  в непринужденной   игривой  форме,   очень  рано  внушив  ей  уверенность,  что  они  вместе  создадут  книгу  настоящих  сказок.  Они,  как  два  заговорщика,  вечно  уединялись  и  шептались,  девочка  ждала отца  всегда  с  нетерпением,  бросаясь  помогать  ему   во  всём  со  своим  бесхитростным  детским   пониманием мироустройства. Однажды  просто  разразился  скандал, когда  мама, зайдя следом,  увидела,  что  дочь стала  стягивать  штаны  с  отца, прилегшего  на  диван. У  девочки  была  своя  правда -  она  очень  жалела  больную  папину  ножку, диагноз  был  не  шуточный,  но  она  вызубрила,  что   это  был  остеомиелит. В коленной  чашечке  была глубокая  дыра,  кожа  на  одной  ноге  была  словно  после  ожога, иногда, забываясь,  отец  прихрамывал … совсем  маленькой  девочкой,  играя  с  пластмассовой  розовой  детской  посудкой,  Люська  могла  маленькой пластмассовой  ложечкой,  наливать  водичку  в  эту  лунку  в  кости. Потом  гладила    ногу, приговаривая,  что  это  волшебная  вода,  которая  расколдует  ,  вылечит  все  болезни.  И  неожиданно  одним  глотком  выпивала эту  воду  из  костной  впадины,  целуя  больное  место, начинала  дуть  на  него и  странной  тарабарщиной  заговаривать отцову  болезнь.

- Ты  что  делаешь?-  строго спросила  мама.- Это  что  такое?- возмущение  мамы  наростало, так  как  дочь  не  желала  с  ней  считаться.

-Что…что… Разве  не  ясно?  Приятное  хочу  сделать  человеку,- и  Люська  неистово  тянула  отца  за  брюки,  лицо ее  было  серьезное,  деловое,  невозмутимое.

- Тышка!  Неужели  ты  не  понимаешь,  что  просто  развращаешь свою  дочь? -  не  унималась   мама.

    Но  девчонка  радостно  перебила  строгую  маму:
- Это  ведь  так  прекрасно!  Так  прекрасно! Я  буду  так  вращаться-вращаться-вращаться…. и  стану   Валентиной  Терешковой!-
   В  подтверждение  своих  мыслей  она   стала   показывать  свои  неловкие  детские  вращения,  остановившись  лишь  тогда,  когда  закружилась  голова -  так  ребенок  понимал  слово «развращение»  и  дико  радовался  своему  открытию. Мама  сердилась,  уходила  в  другую  комнату,  а  папа  на  несколько  дней  по  непонятным  для  дочери  причинам  ночевал  на  диване,  жарил  себе  картошку  на  маленькой  плиточке  и  из-за  закрытых  дверей  доносилось  его  пение: «Устал  я  греться  у  чужого  огня, но  где  же  сердце,  что  полюбит  меня?»  И  дочь  неистово  вопреки  всем  запретам  мамы  кидалась  к  нему  в  комнату  с  криками:
- Я!  Я  тебя  люблю!  Моё  сердце  полюбит  тебя!-

Штрафников  становилось  двое -  дальше  из-за  дверей  доносились  дуэты  на  два  голоса… Но  когда  и  это  не  могло  растопить  маминого  сердца,  папа  начинал  арию  Игоря «О.  дайте, дайте  мне  свободу! Я  свой  позор  сумею  искупить…»

     В  конце  концов  мама не  выдерживала  ,  и  комната  наполнялась  разноголосицей  украинских песен -  родители  пели  и  мирились,  а  Люська  тут  же  кидалась  что-то  приготовить,  чтобы  принести  им  в  постель  угощение – это  было  любимым  занятием -  пусть  даже  просто  намазать  масло  на  хлеб, поставить  табурет перед  кроватью, застелить  газетку и  начинать  хлопотать….

                * * * * * * * * * * *


   Так  получилось, что  именно  мамина беременность и рождение  младшего братика, которого Люська  ждала  с большим нетерпением,  чем  все  вместе  взятые  родственники,- отдалило девочку  от  мамы  и  сплотило  окончательно  с папой. Именно  тогда  с  отцом   девочка  провела  самые  памятные и  счастливые  месяцы.  Мама  души  не  чаяла  в  младшеньком -  белокудром,   голубоглазом  сыночке. Старший  сын  предпочитал  улицу.,  к  тому  же    его  часто  забирали Друзья  Дома,  да  и  бабушка  любила  первого  внука  особо  и  использовала  любую  возможность, чтобы  забирать  его  под  своё  крыло. 

      А  Дочь  с  Отцом  образовали  своё Королевство,  которое  заселили сказочными  героями .Не  успел  появиться  фильм «Каин ХVIII»,  как  дочь  тут  же  стала  не  кем  иным,  а  Принцессой  Миладой -  папа подарил  ей  роскошное  красное  платье,  у нее   наконец  стали  отрастать  волосы  после  бунта, который  однажды  устроила  расстроенная  девочка:.

- Несчастная  я… Вот  приключилось  же  мне  уродиться  такой-  причитал  ребенок, тихонько  бубня    свои  возмущения.
Родители  улыбались – никого  не  удивляли  сетования  дочери,  да  и  разговаривала  чаще  всего  на  эту  тему  она  сама  с  собой,  и  нужно  было  прислушиваться  и  задавать  ей  вопросы, чтобы  выяснить  причину  очередного  горя.

- Что  на  этот  раз  тебя  так  обеспокоило?- поинтересовался отец.
-И  ты  еще  спрашиваешь?  И  тебе  еще  смешно?  Тут  такое  горе  надвигается,  а  вам  и  дела  никакого  никому  нет…Радуетесь  себе…А  мне  каково?-

- Да  что  случилось?  Что ты  на  сей  раз  нафантазировала?-

-Я?  Нафантазировала?  Да  кто  такое  будет  фантазировать?  Мне  вот  сна  и  покоя  нет… А  вы себе  спите  спокойно  и  не  знаете,  что  вам  ребенка  подменили!-

Тут   уже  вмешалась  мама
-Доченька.  Да  что  случилось?  Какого  ребенка  нам  подменили?  Тебе  кто-то  глупости  какие-то  сказал?  Вадюнечка -  наш  ребеночек…-
- При  чем  здесь Вадюнечка? Вам  дочь  подменили,  а  вы ничего  не  заметили…-

Папа  расхохотался,  мама    была  ошарашена  таким  поворотом  событий.
-Что  за  глупости… Откуда  это?...  Какую  дочь?  У  нас  -  одна  дочь…Одна  любимая  наша  девочка. И  мы-  твои  папа  и  мама…-

Но  Люська  не  дала  ей  закончить  свою  речь, поднялась,  сомкнула  ладони,  как  оперная  певица,  и  сокрушенно  запричитала
-Вот… единственную  свою  любимую  дочку…и  не  уберегли… Вы-то  мои  папа  и  мама,  а  вот  я-то  уже  и  не  ваша  дочь…-
-Да  с  чего  ты  это  решила?  Что  за  глупости.  Если  мы -  твои  родители,  то  и  ты  - наша  дочка…-
-  А  вот  и  нет…Вы  тут  пока  ночью  спали, а  злая  фея приходила  и  превращала  меня  в  другую -  видите,  даже  волосы  другого  цвета  стали…  и  вообще.  Вот…посмотрите…-

   Люська  бросилась  к  шкафу,  открыла  заветную  дверцу,  подставила  стульчик,  влезла  и  достала  сверху   коробку  с  фотографиями,  которые  рассыпала  на  полу,  спешно  разыскивая свои  изображения.

- Вот…вот…  смотрите… Это  кто?  Вот  это  кто?-
- Интересно…Конечно, это  ты  ты!-
- А  вот  это  кто?-
-И  это  ты!-
- А  вот  это  что за  уродина  с  квадратной  головой?-
-Что  за  глупости!  Это  чудесный  ребеночек! Это  ты!  Тебе  здесь  полгодика,  ты  маленькая..-
-Посмотри, погладь-  у  меня  круглая  голова! А  здесь-  квадратная!  Если  вот  это  я,  то, значит, вот  это -  уже  не  я!  Вы  тут  спите.  А  я  всё  караулю  по  ночам-  кто  это мне  волосы  перекрашивает  в  другой  цвет…Караулю-караулю.  Да,  видать,  как  в  сказке «Конек-Горбунок»  засыпаю,  и  Жар-Птица  улетает…-
-  Дочь  наша,  воображения  тебе,  конечно,  не  занимать…Но  ночью  нужно  спать  и  никого  не  караулить.-
-Да  как  же не  караулить, если  вы  меня  не  охраняете-  голову  мне  подменили,  волосы  мне  перекрасили…Того  гляди-  ноги-руки  оторвут…и  что  я  тогда  буду  делать,  как  мне  потом  жить?-
-Послушай,  Умная  Эльза,  до  этого  еще  ни  один  сказочник  не  додумался…. Ты  растешь,  меняешься, это  нормальное  явление -  у   детей  меняется  цвет  волос.  Многие  рождаются  светленькими.  Становятся  темненькими. И  наоборот. Даже очень  симпатично, если  останешься  блондинкой  с  карими  глазами- аристократическая  красота!-

- Не  хочу никакой  стократической  красоты! Хочу  такие  каштановые  волосы,  как  у  тебя или  такие  черные,  как  у  папы! Это  потому,  что  вы  меня  всё  время  стрижете! Потому  и  вырастает  непонятно  что!-

-Волосы  тебе  стригут,  чтобы  они  были  густые  и  красивые!-
-Не  хочу  больше  ходить,  как  мальчик!  Я -  девочка. А  меня  все  Лёшиком  считают! Вот  смотрите…. Забыл, папочка, сам  рассказывал    про  святую  Агнессу?  Вот  где  красота!  Вот  посчастливилось  ребенку!-

   Люська  опять  бросилась  к  шкафу,  с трудом  вытаскивая  огромную  книгу-альбом  с  репродукциями.
-Вот…Это  волосы!-
- Такие  роскошные  волосы  ей  Бог  послал  из милости,  чтобы  скрыть  её  наготу,  когда узнали,  что  она  христианка  и  не  хочет  поклоняться  языческим  богам- её  повели  на  глумление..-
-Я  тоже  не  хочу  поклоняться  языческим  богам…-
-Вы  сейчас  договоритесь… Эту  девочку  раздели,  на  площади -  на  поругание-
- Ну  так  что  мне  теперь  пойти  голой  на  площадь, чтобы  и  мне  подарил   Бог за  одну  ночь  волосы? Я  согласна -  ругайте  меня.  Сколько  хотите…  Только  я  волосы  хочу-  не  стригите  меня  больше! Пусть  и  мне  Бог  чудо  явит…-
- Ладно.  Бог  уже  чудо  явил!  Ты  сама -  чудо!  Человек  родился -  вот  уже  и  чудо… Обещаем  тебе -  волосы  будем  отращивать..-
-И  платье  красивое  подарите  мне,  как  у  Милен Демонжо… как  у Королевы Шантеклера…-
-Ну  такого  платья…  и  у  мамы нет… Но  красивое  платье -  поедем  в  Нальчик-  купим… Или.. поедем  в  Пятигорск  в  ближайшие  выходные… договорились? Только  уж  в  роскошном  платье  в  свою   войнушку  уже  с  пацанами не  сможешь  играть,  и  в  чайной  уже  на  стул  не  прилично  в  таком  наряде…-
-Разве  певицы  на  концертах  не  в  платье нарядном? –
Тут  вмешалась  опять  мама,  которая  всегда  была  противницей  тех  концертов,  которые  дочка  устраивала  в  поселковой  чайной.
- В  платье или  костюмчике…  Или  в  песочнике  -  я  запрещала  и  запрещаю  ходить  в  чайную.  :Нечего  девочке  делать  среди  пьяных  мужиков!-

-Ты  просто  не  знаешь,  мамочка,  что  пьяные - самые  добрые… Они  лучше  всех  слушают  песни  и  угощают  меня…-
-Я  с  тобой  не  торгуюсь,  а  запрещаю  тебе  туда  ходить!-

   Ох  уж  эти  запреты -  ну  беда-  да  и  только… Как  же  было  понять  маме,  что  чайная  -  один  из  самых  любимых уголков  на  планете!    Туда  Люська  забрела  в  раннем  детстве -  сама  перешла  через  дорогу.  Шла-шла  и  пришла -  сначала  понравились  ступени,  потом  шум,  дым, добрая официантка и  такие  благодарные  слушатели!  Так,  как  слушали  и  любили  её  пение  в  чайной,-  так  не  слушал  никто! И  откуда  взялась  у  девочки  эта  смелость-  стать в  центре  зала  и  потребовать  тишины,  чтобы  спеть «Бухенвальдский  набат»!  Она  становилась  в  героической  позе,  как  Муслим  Магомаев -  растопыривала  ладони,  поднимала  руки,  и  так  проникновенно  на  высоких  нотах  выводила  это  «Билигите, билигите, билигите мил!»,  что  слёзы  наворачивались  на  глаза и  все  переживали  за  мир,  населенный  такими  маленькими  простодушными  детьми.  Девочка  и тогда  еще  говорила  плохо,  но  пела -  настолько  звонко  и  чисто,  что  очень  быстро  её  стали  сравнивать  с  Робертино  Лоретти,  и  в  первый  же  день  приняли  за  свою  в  этом  заведении -  усадили,  как  взрослую  за  стол,  заказали  ей  разных угощений,  и  из  чайной  девочка  ушла  с гостинцами  и  пережитой настоящей  славой. Забыть  с  тех  пор  дорогу  в  тот  концертный  зал  Люська  не  могла. Хоть  и  встречала  её  мама  с  хворостиной и  пыталась  выбросить  конфеты  и  пряники  из  туго  набитых  карманов.

-Не  трррогай!  Моё- цесно залаботанное-  еще через  раз  сбиваясь  с  буквы «р», защищалась  дочка… И  сколько  ни  наказывала  мама, Люська  всё  равно  продолжала  бегать  в  чайную  и  устраивать  там  концерты,  балдея  от  запаха  табака  и  пива,  от  трогательно-расчувствовавшихся  выпивох,  которые,  хлопая  в  ладоши,   встречали  её  возгласами «Наша  Люся  пришла»… Папа  тайно  гордился,  и  в  отличие  от  мамы, не  запрещал  дочери  наведываться  в  это  заведение – времена  были  спокойные, дети    сами  по  себе играли- ходили   свободно  где  угодно,  росли,  как  полевые  цветы -  под  солнышком  на  воздухе,  прибегая  домой  покушать, чтобы  опять  убежать на  улицу.
Так  росла  и  Люська -  выйдет  из  дома  , как  твердил  папа  словами  из  популярной  песни -  вперед, заре  навстречу! Туда  зайдет-  там  посидит,  туда  повернет,  там-  остановится-  идёт-идёт,  пока  не  придёт  на  работу  к  родителям  -  в  интернат, где  родители  воспитывали  кабардинских  детей  и где  у Люськи  тоже  были  свои  поклонники,  а  один  мальчик  уже нравился  и  ей -  да так, что  хотелось  приходить  почаще  на  работу  к  родителям.
Влюбляться в  мальчишек – не  хитрое  дело :  легко! И   уже  было  даже  обыденно  как-то  для  Люськи, с детства всё  время проводившей  в  компании пацанов,  которые  не скрывали  своих  симпатий к этой  весёлой красавице,   быстро    привыкшей  к  восторгам,  что  когда  однажды один  из  учеников ее  родителей сказал девочке, что  она  не  красивая,  а  симпатичная.-  Люська  разразилась  такой  истерикой, что  успокоить ее  никто  не  мог  никакими конфетами, бантами, даже  книжками – слёзы нескончаемым  потоком  катились  по  её  щекам. Еще  бы – только  сжилась  с  мыслью,  что  и   она -  Принцесса станет  и  королевой  Шантеклера,  и  Джиной Лолобриджидой, и Хозяйкой Медной  горы.. Ну в  конце  концов -  просто Людмилой Гурченко, хотя  мама  приходила  в бешенство при  упоминании  последней.  Зато папа разделял  все  увлечения дочери!

        И вот её доблестный Рыцарь вдруг  заявляет,  что  она – просто  симпатичная! Как  это так,  если до  сих  пор перед  глазами  картинка убивавшегося в  горе неизвестного  ей  Мальчика, который  еще  совсем недавно кричал  в  слезах «Купите  мне  эту  Девочку! Хочу,  чтобы мне  купили  эту красивую  Девочку!»  Мальчика . преодолевая  его  упорное сопротивление,  тянули  за  руку,  строго говорили,  что нельзя  купить  эту  Девочку с огромным  бантом, в воздушном  платьице  колокольчиком и беленьких  гольфиках с помпонами, сидевшую  напротив него  в  коридоре Центральной Лечебной Клиники, когда  её  с  собой  взяла  бабушка,  чтобы  показать   серьезному специалисту.. Она, конечно, была   польщена такими  восторгами, хотя  сидела , чинно  сложив ручки на  коленках, гордо  отводя  свои  глаза  в потолок  старого западно-украинского особнячка, где  на  плафоне резвились  нарисованные  амурчики.  И  мальчик  напротив  был  похож  на    такого  же  амурчика,  он  сначала  улыбался  гордой  девочке.  А  потом  разразился  дикой  истерикой,  не  желая  покидать  незнакомую  девочку,   покорившую  его  пылкое  детское  сердце!   Такой   неурезоненный  восторг  -  тоже  на  всю жизнь  остается  в  сердце  неугасимой звёздочкой….

      Как же  можно  было  поверить    после  такого  непритворного  почитания   какому-то  нелепому  утверждению,  что  она - не  красива,  а  симпатична, если  даже  лучший  папин Друг, приходя  расписать « пульку», сначала полчаса выполняет  все  её  капризы, ожидая  ,  пока  она  , войдя  в  образ, не  воскликнет:
- Милый Киссса!  Если любишь -  так  скажи! Не  мучай  меня, дорогой Друг!-
      Это  было  ну  точь-в-точь,  как  в каком-нибудь  взрослом  кино,  и  все  начинали хохотать:  так замечательно Люська изображала  капризную  дамочку,   протягивая  пухлую  ручку  для  поцелуя и  уходила,  словно  пава.-  в  опочивальню, хотя  ясно -  не  спать -  слушать  через  закрытые  двери разговоры  взрослых и летать во  сне  и наяву…

        Кем  только себя не  видела  счастливая Люсенька, идя  на  поводу  богатого  воображения. Но  как  же добиться этого,  если  не  будешь  красивой? Да и все  вокруг на  один  лад  воспевали очарования малышки, жившей давно  во  взрослом  мире!

       Вот и  на  новом месте  старшеклассники  носили её на  руках -  из  аудитории  в  аудиторию -  везде  водружали  на  учительский стол  и  просили  спеть песни или  почитать  стихи – в начале  шестидесятых  годов наблюдался  такой  подъём гуманитарной  мысли,  что  стихи  и  песни дети, казалось, всасывали  с  молоком  матери.

      В этой  семье  все  пели,  все  декламировали  стихи, все  шагали  в ногу  со  временем. И  никого  не  удивило,  что однажды Тышка,  за  которым  уже  среди  друзей  закрепилось прозвище товарищ Бендер,-  рванул  с  семьёй  не  куда-нибудь,  а  на  Северный  Кавказ,  и баксанские  песни теперь не  просто  привозил  его  брат  из  альпинистских экспедиций, нет -  теперь Баксан шумел рядом -  ночью  в открытые  окна Люська  могла познавать  эту горную  реку  по  особому  звучанию, хотя магический  страх сковывал  ее  в  дневное  время -  так глубоко  сидел  запрет -  одной не  ходить ни  в горы, ни  к  реке.

     Зато  были её законные  места – парк, интернат и… чайная, где она  появлялась  ежедневно, влекомая особым  духом  обожания, аплодисментами, угощениями и подарками, тщательно  скрываемыми от строгой  мамы, которая   поджидала ее на  пыльной   просёлочной  дороге, если  Люська  выпадала  из  времени и ,  как  Золушка, прячась, возвращалась, пропустив бой  своих часов, превращавших карету  в  тыкву, а все  иллюзии -  в  реальность. Жить  было  интересно,  и  даже родной  украинский дедушкин  дом на  какое-то  время  был вытеснен  из  детских  снов -  разительные  перемены  быта наполняли  жизнь  новым  смыслом,  тем более, что  по  выходным вся  семья  оставляла кабардинский  посёлок и папа увозил  всех то по  лермонтовским  местам, то  просто  в  горы -  ближе  к  небу!

    Девочка быстро  росла,  как  в  сказке -  не  по дням,  а  по  часам! Казалось, что  совсем  недавно  еще  она  бегала в  песочном  комбинезончике,  стриженная  коротко  под  мальчика, когда не сразу можно  было  понять,  что  Люсёк -  совсем  не  милый  сорванец, поющий  для  выпивших  мужиков  в  чайной,  а  очень  ласковая  девочка,  выбиравшая всегда  какого-нибудь  несчастного,  словно  пела  сиротские  песни  специально  для  него -  она  подходила, исполняя   песню,  и  гладила  страдальца-выпивоху, отчего он  расстраивался  еще  больше,  залпом опустошая  стакан…

       .И  вот  оно  -  такое неожиданно-резкое  взросление,  словно  на  самом  деле  кто-то  явился  однажды  ночью  и  подменил  ребенка. И  теперь  девочка -  развита  не  по  годам-  спокойная.  рассудительная  Хозяюшка,  ожидающая  отца,  пока  мама  с  грудным  братиком  в  больнице.
Чем  бы  заняться -  куклами?  Нет! Она  в  свои  неполные  пять  готовит    настоящий  первый обед  для  отца-  с  замиранием  сердца, старательно  вспоминая, выуживая  из  памяти   компоненты  и  последовательность -  с  тех  давних  пор,  когда  следила  за  приготовлением  еды  Дедушкой!  Девочка  несколько  раз  порезала  пальцы -  без  слёз, хладнокровно   перетерпев  и   перевязав пальцы   самодельными  бинтиками  из тряпочек…. С  каким  усердием  ровненько   крошилась   картошка,  свекла,  каких  трудов  и  новых  царапин  стоило  общение  с  мелкой  теркой! А  снять  огромную  кипящую   кастрюлю  с  маленькой  плиточки,  чтобы  сделать  зажарку    в   тяжеленной чугунной  сковородке,  всё  это   заправить  в  борщ,  и  опять  водрузить  кастрюлю  на  плиту. А  из  нее  выливается,  нет  никакого  регулирования  накала  плиты – приходится  ложкой  отливать  в  другую  ёмкость,  чтобы не  так  бушевало  и  выкипало… И  всё  девочка  учла,  и не  забыла   ни    лаврушки,  ни  томатов,  смешанных  с  тушеной  морковью  и  дающих  превосходный  цвет,  да  вот  как  часто  бывает, -  переусердствовала -  сама  придумала - улучшить  борщ.  Чтоб  получился  ну  такой,  не  как   у  всех, а  особый…  Нашла  брикет  горохового  супа -   уж  больно  красивая этикетка.  Раздавила  горох,  вспомнила,  как  папа  брикет  водой  разбавлял, а  потом  и  добавила  в  кастрюлю-  доварила  -  попробовала-  вроде  бы  очень  даже  вкусно!!!

   И  хлеба  огромными  кусками  нарезала,  и  салфетки  отыскала,  и  тарелки  глубокие  поставила,  и  ложки  разложила,  и  газету  не  забыла  свежую-  для  чтения  -  не  забыла  никаких  папиных  привычек!

  А  Папа  всё  не  идёт… Прилегла  в  одежде-  заснула  уставшая  бедолага  в  ожиданиях  своего  Господина .А  он  пришел -  диву  дается -  стол  накрыт,  дочь  спит  в  одежде, свернувшись  калачиком. Полотенечко  сложенное  в  ручках  зажала,  под  щечку  подперла -  так  и  заснула  с надутыми  губками.  Нашел  папа  фотоаппарат  и  сделал  снимок  -  на  память-  он  никогда  не  пропускал  момента  запечатлеть  мгновение,  словно  понимал,  что  цены  не  будет  этим фотографиям!
-Люлечка…Красотулечка  моя, просыпайся. Милушка!...

     Дочка без  раскачки  спрыгивает  с  постели  -  так велико  желание  накормить  отца,  любуясь  им  во  время  еды -  с  детства  необъяснимо  ребенок  с  наслаждением  наблюдал,  как  с  аппетитом  кушает  папа,  в  любой  момент  готовая  налить  ему  добавочки!

   Но  что  это  такое?  Половник  вязнет  в  борще… Какое  горе…разочарованию  нет  предела -  девчонка  заливается  горькими  слезами:  все  труды  ее  -  на  смарку,  так  как  горох  загустел и  вместо    вкусного  красиво  борща,  постояв,   получилась  каша.

- Боже  мой!  Какой  позор!  Какое  несчастье – всхлипывает  убитая  неудачей  малышка.  Но  Папа  тут  же  приходит  на  помощь,  еще  и  не  вникнув  в  то,  что  горох -  причина  всех  бед  его  дочери!  Он  берет  половник,  всё  основательно  перемешав и  скрыв  своё  изумление от  лишнего  компонента,  торжественно  заявляет,  что  это  -  замечательное … варево.

-Я  старалась-  старалась-  готовила  борщ,  а  получилась какая-то  каша-малаша!-
- Ты  не  понимаешь  всей  прелести!  Это  совсем  не  каша-малаша.  А  каша - Милаши! Такое  вкуснейшее  блюдо  носит  твоё  имя!  Ты-  Людмила-  Милаша!  И  это  -  ну  очень  вкусная  каша  Милаши… Ну  просто  роскошнейший  КОНдёр  получился!  Ты  только  попробуй -  восхитительный  вкус! Мы  можем  сегодня хлопцев  на  вечернем  костре  угостить!  Знаешь,   как  на  фронте-  полевая  кухня?  Скажи  своим  друзьям,  что  вечером  пойдем  картошку  в парке  печь на  костре,  пусть  миски  и  ложки  захватят…Вот  увидишь,  какое  счастье  будет,  как  всем  понравится  твой  кондёр,  твоя  люсиновская  каша  Милаши!...

   Только  Папа  и  мог  сотворить  такой  праздник,  так   заговаривать  любое   расстройство  дочери!  На  всю  жизнь  остались  его  уроки -  извлекать  из  любой  неудачи  изюмины  радости. Какой  это  был костер!  А  кондёр  все  умяли  с  таким  восторгом,  что  Люська  решила  стать  поваром,  уверовав, что готовит  так  вкусно, что  и  пальчики  оближешь -  с  тех  пор  и  готовила  всю  жизнь -  с  превеликим  удовольствием  и  вдохновением,  вспоминая  свой  кондёр- кашу  Милаши!
      
    Папа  рассказывал  детям,  собравшимся  у  костра  об  отважном  пилоте  Антуане  Сент-Экзюпери  и  его самой  лучшей  в  мире  Сказке  о  маленьком  Принце,  и  детские  глаза  искали  на   звёздном  небе  -  каждый  свою  Планету…..

   
     Люська  лежала  одиноко  в  изоляторе,  отсчитывая  свою  жизнь  в  обратную  сторону -  она  была  уже    пожизненно  закодирована  на  прошлое и  не  хотела  вообще  думать  о   каких-либо  иных  временах. Благо.  теперь  ее  никто  не  трогал. Никто  не  мешал  проваливаться  среди  холодного  зимнего  дня  в  теплое  лето,  проведенное  с  папой,  когда  невозможно  было  представить  и  в  страшном  сне,  что  этого  невместимого  в  детское  сознание  счастья  отпускается  впрок -  на  всю  оставшуюся  жизнь,  как  неприкосновенный  запас,  который  есть, но  прикасаться  к  нему  нельзя.  Только  осознавать,  что  это  -  твоё,  на  всю  оставшуюся  жизнь,  так  сорвавшееся  с  облаков,  как  манна  небесная,  чтобы  накормить,  чтобы  хватило  этого  до  конца  дней.  До  последнего  вздоха.  Чтобы  в  самые  страшные  минуты  испытаний  выплывали  из  памяти  картины  соучастия  в  какой-то  волшебной  светлой  Сказке, которая  не  должна  закончиться  никогда, потому  что  папа  научил  сочинять  свои  сказки  и  стихи,  и  девочка  так  жадно  впитала  всё.

                * * * * * * * * * * * * * * * * * * ** * * *

-Где вы были? Ушли, никого не предупредив, ничего не  сказав!  Мы ждали вас к обеду. Просто безобразие!  А где твой папочка еще болтается? –
    Бабушка была возмущена,  и Люля была довольна, что всё идёт по договоренности с отцом - первый удар дочка вызвалась принять на  себя.  А  дальше всё, как обычно, - бабушка сдувалась быстро. Всё самое  важное  она выговаривала первому, кто попадал что называется под руку, а потом следовали, как выражался папа, бои  местного  значения.

  - Бабушка,  мы были у одной таинственной женщины со странным именем - почти как… Вера Хрю-Хрю!-
  - Что? Куда же  вас, интересно, на этот раз занесло?  И где твой отец, а мой - сын? -
  - Мой отец, бабушка,...и твой сын -
  - Речь идёт об одном человеке, поэтому не говори: "мой отец и твой сын"-
  - Бабушка, ты всё время исправляешь, а я всё время забываю...Короче, мой папа -около калитки разговаривает с соседями - они хотят идти ночью купаться!-
  - Вот любители шляться!-
  - Бабушка, что такое " шляться"?-
  - Тебе рано  знать это слово!-
  - Но ты ведь его уже сказала! И мне  интересно..- Бабушка, раскусив маневры, перебила  внучку:
    - Этот хитрый Лис опять  тебя вперед отправил, чтобы я растеряла всю бдительность? Ну уж не пройдет ваш номер на этот раз! Не задавай мне  вопросов, а  четко и ясно,  как  учит дедушка, отвечай мне! У кого вы были?-

  - Мне просто... не упомнить всего! Там у нее есть дочь - противная такая, с наглыми глазами - пани Зося.-
  - Я запрещаю тебе так отзываться о взрослых! Дети вообще не должны так разговаривать! Ты не в том возрасте... И почему...-
  - Потому что она очень неприятно меня всё время разглядывает, потому что на папу всё время ну так смотрит...и всё на ушко ему что-то:"шу-шу-шу-"...и смотрит в мою сторону... Я бы вообще ушла, но папе там  нравится - целый день просили его стихи декламировать.  Папа сказал,  что эта женщина знала мёртвого Поэта!!!-

      Люля не договорила, увидев, что вдоль окна прошёл отец, она стала вытягивать шею, чтобы  разглядеть, повернет ли он во двор или еще куда-нибудь  завернет по устоявшейся привычке быть для всех непредсказуемым и часто идти - не знаю куда ,чтобы принести не знаю что!
  -Ну и при чем здесь Вера Хрю-Хрю?.. Эльвира Фридриховна! И разве Зинаида приехала? Что  за мода, действительно, какая  она  пани Зося - баловство! Декаденщина!-

  - Да! Правильно!   Я   просто не запомнила, бабушка!-
  --Что не нужно - ты запоминаешь с первого раза! А быть в гостях   в доме.. и не помнить имени  Хозяйки, которая  тебя, не сомневаюсь, ещё и потчевала! Так вот это с твоей стороны и есть самое настоящее Хрю-Хрю!  И всё это называется свинством! - 
      Бабушка повернулась в сторону дверей, понимая, что  сейчас зайдёт улыбающийся любимый  сыночек...

           *****************

 - Толик!  Ты - отец  троих детей!  Но иногда просто поражаешь меня отсутствием всякого благоразумия!-
  - Надеюсь! Верую! Вовеки не придёт......Ко мне...Позорное благоразумие!-
  - Сын! В данном  случае Маяковский неуместен! Я призываю тебя к ответственности! Ты вовлёк маленькую  девочку во взрослую жизнь, ты таскаешь ее повсюду с собой, она обезьянничает -...

  - Бабушка!Ты что такое говоришь?  Я - красивая девочка, а не обезьяна!-

    Люля не смогла  удержать возмущения, хотя по договоренности с папой  должна  была молчать и не говорить ни слова, пока папа не даст команды. Отец тут же быстро ответил  дочери:
- Потому что ты  всё повторяешь - вот и рассердила  бабушку!-
  - А она? А она меня - двасердила! Нет, я даже трисердилась на нее!-
  - Нет такого слова!-
  - Как это нет?  Если раз сердили и два сердили?  И можете стосердить меня! Только я тогда  умру от этого!-
  Бабушка села в кресло. Было ясно, что разговор намечается серьёзный и долгий. И бабушка, набрав воздух, сделав очень торжественный голос, сказала:
- Людмила! Иди в спальню!  Разрешаю взять фильмоскоп. Разрешаю повозиться с моим наглядным материалом - только  все картинки, открытки и репродукции должны находиться в той же последовательности - не  перемешай!-

И прежде, чем Люля  успела  закрыть распахнутые створки дверей,  бабушка сказала Анатолию:
- Правильно, сын, тебя уволили из школы!  Теперь я понимаю, чему ты учил детей   - какой литературе!-
- Мамочка!  Это неблагородно - не бей меня ниже пояса...-
Он  не закончил фразу, ибо раздался Люськин вопль:
-Бабушка! Ты что!?  Не знаешь,  что   находится ниже пояса? Туда ударять нельзя даже чужих, а ты - своего собственного сына! - Отец расхохотался, а бабушка сказала разочарованно:
- Вот- лучшая иллюстрация...Ты видишь, что такая, в общем, маленькая девочка, вместо того, чтобы молчать, - разговаривает на равных - беспардонно! Это - опасно для ее дальнейшей жизни. Она высказывает часто  неординарные и опасные мысли...-
      Взрослые одновременно посмотрели в сторону Люли, давая знать, что ребенок должен немедленно  закрыть  за  собой дверь...

- Мама, что случилось?  Мы при Хрущеве, а не при Сталине живем! Что за обороты  у тебя? Не узнаю...-
-Чему  ты ее учишь в таком  возрасте? Посмотри, ее не интересуют  нормальные  детские книги. Что она  будет  в  школе делать, когда пойдёт  учиться  в обычную  нормальную  школу?-
-Вот там пусть ее и учат арифметике, прописям, рисованию...И потом, мама, я что специально ее загоняю в шкаф? Она сама вытаскивает книги, укладывается на полку, засыпая в книжном  шкафу - ей нравится нюхать книги! Что мне теперь избивать ее за  это? Поздно  уже  многое  переделывать! Сразу не увидели, а теперь она насочиняла себе таинственную планету - я  только помогаю ей продвигаться по  тому  пути , который сам вырисовался! Она спрашивает - я  отвечаю...-

- Нет, сын, ты поощряешь...Ты сам - неординарная личность, и дочь  за собой  тянешь в пропасть! Девочка будет  везде изгоем - она не найдёт  себе пару в  жизни никогда!-
- Мама, о чем  ты говоришь?-
-О том. … А ты разве нашел женщину, достойную  тебя?-
- О! Только не это - умоляю! Не порти мне отпуска, ради Бога! И не нужно о том, что мне  жена  нарожала  детей!!! Вон, какая девчонка растет, а  ведь все не  хотели - к аборту призывали! А у меня теперь - Радость!  Понимаете? Радость!-
-Да я о том же! Тебе маленькая девочка заменяет все радости  жизни! И я начинаю понимать твою жену, которая ревнует тебя и ваши вечные обнималочки!-

-Да Вы что? Совсем все с ума  сошли? Всё Вам не так! Речь  у нее - не  такая! А какая должна  быть  речь  у маленького Человека, который живет в  потоке  ,который слышит всегда  наши речи, споры? Ничего страшного в том не  вижу ! Это вы решили, что  нужно  учить читать-писать в первом  классе, в семь лет! раньше  к этому  возрасту  несколько  языков  знали!-
- Это  было раньше! И я не хочу, чтобы у нее не сложилась  судьба!  Ни к чему хорошему такое раннее взросление привести не  может - только  к расшатанной  психике!  Вы вообще не занимаетесь здоровьем  девочки! Ты - легкомысленный! Ребенок - болен! А  ты  уволок  ее в  гости с ангиной! Преступление! Сколько раз  я говорила, что гланды и аденоиды у девочек выводят  впоследствии  из строя мочеполовую систему! И, поверь, ты угробишь ее голос! Прекратите объедаться втихаря мороженым! Я понимаю, что лето, жарко, но зачем вы развязали горло -девочка плачет по ночам,  ворочаясь   в постели, а ее отец - с высшим педагогическим образованием - умный человек ! - забирает ребенка  на  целый день!-

- Ладно, мама!  Я расскажу  тебе  правду, но не потехи ради и обсуждения. Я нарушаю свои принципы, но исключительно для  того, чтобы успокоить тебя: я - не легкомысленный отец! Но тебе придется смириться  с тем, что твоя  внучка -оригиналка, но ничего ненормального нет! Ангины у нее никакой нет, мама! И не  было!-
- Как это не  было? Что  за глупости? Ее смотрела Галина Павловна!-
- Ну это уже  второй вопрос - Галина Павловна... Всё намного проще и смешнее...и естественней! Еще в Нальчике,  пока мы возились с беременностью и родами, Зоя Дафаевна - наша бездетная подруга, которая не чает в Люське души, - повела ребенка в баню. И в ребенке пробудилась масса  преинтереснейших  вопросов от всего  увиденного там. Но я не  буду сейчас описывать эту комедию. Дальше.. Твоя ненаглядная дочь, прежде, чем  уехать, тоже  брала   к себе в ванну Люську - они там песни на  два голоса учились  петь, но Люська  осталась, пардон, неравнодушной в прекрасным формам своей тетки -
- Что ты говоришь, Толик? Да  это  кошмар! Это форменное  безобразие - не пугай  меня!-
-Я тебя  не пугаю, мамочка! Я тебя  успокаиваю. А  твоя  задача - дослушать  до конца, и только потом начинай  умирать и попроси  у меня  валидол или валерьяночку.  Но я не  вижу никаких проблем! Суть: племяша позавидовала и сказала тётушке, мол, какая же ты  счастливая и красивая, тетя Валя - вот  у  тебя  есть сиськи!  И тетка, молодец! - успокоила, расхохотавшись:"Не переживай, деточка, не  успеешь оглянуться, как  у тебя вырастут такие же красивые сиськи - у нас  в роду все - сиськастые! –

- Кошмар! Кошмар! И это мои  образованные дет?! О  чем  Вы разговариваете с  ребенком?  И Валентина - педагог!!! Нет, только Владислав-то и нормальный!-
- Продолжаю, мамочка !А  наш нормальный Владислав по после того, как разбиралась история с полной жменей выдранных волос во  время повторения опытов барона Мюнхгаузена своей любимой  племянницей, - тоже решил ее успокоить, когда  она  рыдала, доказывая, что даже  курица взлетает, а она не может!-  Владька объяснил племяннице, что у птиц развиты грудные мышцы! Потом  она выяснила, что сиськи  и грудные  мышцы - почти одно и  то же. Эстетические  мечты  наложились на  жажду исследования  неба ,и ребенок стал  крутить шеей - неистово, чтобы, по уверению взрослой  тетки,- не  успеть оглянуться! - Бац! И  сиськи выросли, грудные  мышцы позволят взлететь! Вот и вся история  с ангиной - ребенок чуть не свернул  себе  шею! И никакие антибиотики для лечения горла не нужны!-
-И тебе весело, сын? Да это - катастрофа! Бедное дитя!  Дай мне валерьянки -умираю....-

                * * *

Бабушка с завидным постоянством умирала каждый день по несколько раз, и возвращалась к жизни, приняв капли,  повздыхав, как рыба, выброшенная  на  берег.  Но главное – успокоившись  мыслью, что всем она нужна, все её любят, жалеют и срочно начинают считаться с её мнением. В этой семье всякие споры заканчивались комично, не оставляя тяжелых воспоминаний - всегда находился мудрый диспетчер, который  грамотно переводил стрелки, избегая катастроф. Родители любили детей и внуков, дети, хоть и считали себя   в глубине души великими умниками, идущими в ногу  со временем, - очень снисходительны  были к наивным бедствиям мамы и очень уважали отца, который был солнцем семейной галактики.  И лишь когда происходили разговоры наедине с мамой, каждый боялся, что к приходу отца мама будет лежать с перевязанной головой или мокрым платком на лбу, дожидаясь мужа, который , как добрый Царь в понимании угнетённого народа, наведёт порядок, приняв все челобитные.

- Ох! Вот приедет Барин - Барин нас рассудит. Мамочка, как ты себя чувствуешь? -Сын примостился у ее ног, преданно заглядывая  в глаза матери - это была  лучшая диспозиция, проверенная временем и собственным опытом.
-Уже лучше. Спасибо, сынок. Только ёрничать не нужно. Наш разговор не окончен. - слабым голосом, но с гордо запрокинутой головой бабушка привычно продолжала  по накатанному  сценарию, зная, что спорить с ней сын не  будет  и приложит максимум усилий, чтобы оправдываться, оправдываться и  еще много раз оправдываться.

- Мамусик, давай  мировую...И всё..  Ведь разобрались - ложная  тревога. Ребенок здоров...-
- Нет, сын!  Мы говорили на серьёзные темы, и мнимая ангина - только маленький  фрагмент! Это верхушка айсберга! И разговор нужно  довести до конца.. И твоя судьба меня пугает! И твоё счастье, что не 37 год!-
- Конечно, мама! Счастье! Я что спорю? В 37 году, будь спокойна, - я бы молчал! Тебя устраивает такое? Я бы не выходил  за рамки социалистического реализма и я бы не нарушал демократического централизма - обещаю тебе, дорогая  мамочка!-
-Зачем ты вообще  связался с Пастуховой? Ты что не понимал, что  ее отец  будет мстить? Чего ты добился?  Она всё равно получила Золотую медаль, а ты ушёл из школы.. И теперь преподаешь литературу маленькой девчонке! И какую!!! Ну ладно, Маяковского еще переживу!  Но Гумилёв! Ты с ума сошел! Эту фамилию уже никто не помнит!-
- Вот именно!  Да! Именно потому, что никто, кроме  меня, её не научит чувствовать настоящую поэзию...-
- Это - твои комплексы!  Ей - в куклы играть нужно! Нашел аудиторию!...В ее возрасте не должно быть таких высказываний и своего мнения, уж прости меня, дорогой  сын! Ей впитывать нужно…-
- Что впитывать?  Это ты учишь двойной морали... И вообще, я не хочу,  чтобы моя дочь  учила кастрированную литературу...-
 Отец не успел развернуться в протесте, как открылась одна из створок дверей, и оттуда показалась голова Люли с вопрошающим лицом:
- Папа,а что такое кастрированная литература?-
- Вот! - Бабушка произнесла только это, обхватив голову руками.
- Не вмешивайся в спор взрослых! Закрой двери! Подслушивать - удел коварных сексотов! -
Отец выпалил пулеметной очередью приказ дочери и опять повернулся к своей матери.
- Ты что, решила, что я, и впрямь, закомплексованый неудачник, которому некому читать стихи? Я не навязывал дочери  так называемой  взрослой литературы, но в отличие от тебя, мама, я увидел, что она понимает и чувствует..  И ей надоела  твоя  сказка про Хаврошечку, она задает вопрос не о Хаврошечке, а о корове! Она заглядывает в уши всем, кто  движется, очевидно, изучая маршрут после твоих сказок...Я - не против сказок - я  люблю сказки! Сказки - это  вечный пароль на доступ к лучшей части там, внутри нас, когда  мы  уже вырастем, когда  состаримся! По тем сказкам, которые мы любили и любим, мы всю жизнь будем находить родственные Души, без которых  нельзя! Но, понимаешь, мама, разве ты забыла, как она расплакалась, когда я декламировал:"Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг"?  И  что она увидела в этих строчках? Когда она,  всхлипывая, лепетала  мне, что цветочками усеивали дорогу, разбрасывая лепестки перед маленьким гробиком, в котором несли хоронить маленькую Принцессу!...-
- Вот именно!  У нее в таком  возрасте - разговоры о смерти! У нее Бог сидит на небе  с бородой и следит, кто  что  на Земле  делает!  Позор, сын! Это  она в селе набралась такой чепухи!  Ты – член партии! Давай, акмеистов, символистов, футуристов -  всех  вместе! Эти слова еще  не  учили? Мне интересно, как  ты  ей будешь объяснять, что обозначает слово"кастрированный"?-
- Она не спросит!-
- Она уже спросила!-
В этот момент опять  заскрипели  двери...
- Я уже сама  догадалась! Это такие  книжки, которые сожгли на костре!-
- Нет! -по инерции выкрикнул  отец.-....Открой двери на веранду, пожалуйста. Выйди в сад, посиди... на веранде... или на лавочке под орехом! Ты будешь потом наказана  мной за подслушивания, за то, что вмешиваешься в разговоры  взрослых! Плохо!...-По замешательству, по голосу, по всему виду было видно, что  отец раздавлен. Бабушка торжествующе молчала,  но она победно поднялась и пошла на  кухню. Анатолий ушел за ней
Очевидно, они оба поняли, что изначально нужно  было  уйти через анфилады комнат на  кухню, где бы никто их не  услышал...

                ****************
       Люля    сидела на каменных    ступенях, прислонившись к пузатым балясинам и уставившись  в небо. Они с отцом любили разглядывать облака. К тому же папа сообщил ей, что Вдохновение приходит к тем, кто может смотреть на небо, на звёзды, на воду, находить воображаемые очертания таинственных существ, спрятанных везде - в листве, в траве, в темноте. Она очень хотела, чтобы к ней пришло то самое непонятное Вдохновение, после которого человек может стать Поэтом и написать стих. И если у нее получится, то Бабушка останется  довольной и больше не будет  ругать папу, ведь Люля была  уверена, что папа  совсем не виноват!  Виноват этот странный Маяковский, который написал столько непонятных  стихов, что пришлось у папы спрашивать, почему всем нравятся такие стихи? Во время всех праздников и посиделок папу просили читать стихи, часто просто  на спор - продолжит по памяти или нет.
Первый раз Люлю заинтересовали картины вытаскивания особых нитей изо рта этого таинственного Маяковского, который на портрете был красивым  мужчиной с пристальным взглядом огромных глаз! Как это, интересно, нескончаемым потоком из него потянутся эти странные нити или волокна? В киножурнале, который всегда шел в кинотеатре перед сказкой,  Люля видела, как  работают ткацкие станки у передовиц социалистического производства.  Так она и представила станок внутри Поэта -  он производил сразу черное полотно, из которого потом шились штаны. Вот так она понимала"Я сошью себе черные штаны из бархата голоса моего"...
И когда Люля рассказала папе, то он рассмеялся,  сказав  что  это интересно! И она стала вслушиваться уже в то, что  папа  декламировал:
-Любит? Не любит?
  Я руки ломаю
и пальцы
   разбрасываю, разломавши.
Так рвут, загадав,
и пускают
         по маю
венчики встречных ромашек-...

- Вот странно! Чьи руки он ломает? Свои? А как он потом писать будет?  А зачем разбрасывать пальцы, чтобы собаки съели?-

     Его стихи надолго уводили девочку в мир фантазий. И ,воспринимая буквально  слова, она чуть не раздавила стекло в спальне, проверяя на практике строки, в которых было сообщено:"плавлю лбом стекло окошечное". После  этого события папа стал изучать с дочкой Поэзию. Как нравилось само слово - Поэзия! Общение с отцом всегда носило заговорщический характер. И когда на празднике после слов "Иди ко мне на перекресток моих огромных неуклюжих рук" - Люля кинулась к нему со словами:"Я!! Мне! Мой!"-отец прижал ее к себе и заплакал. С тех пор эти строки были и приветствием, и прощанием  для них  двоих - девочка кидалась, обхватив детскими ручками папину шею и повторяла за отцом стихи.
- Папа, как славно придумано, ведь на перекрестке рук - ну просто замечательно находиться!!!-

                * * * * * * * *

- Вот  сейчас я назло бабушке придумаю Поэму. И  Бабушка  больше не будет нас ругать! - Люля была убеждена, что сразу получит от бабушки доступ во взрослый мир, где нет никакого распорядка. Девочка пыталась примоститься мыслями то к небу, то  к цветам. Но не могла удержаться - всё срывалось! -Небо над головой!..  Неинтересно.. Цветы растут под окном... Цветы - растут....Ну и пусть растут!.. Нет, это - не Поэма!-
  Не получалось сосредоточиться, ей было любопытно, о чем спорят папа с бабушкой, но понимала, что нужно сидеть и ждать, когда папа сам  придёт забрать её.

- Ну и ладно! Буду сидеть.. Хоть бы дождь пошел и я вся промокла и заболела!...Так и буду здесь сидеть, как курица мокрая!....-
     От этой мысли  она словно встряхнулась.
-Я буду вылуплять слова...Вот, запомнить: Я буду  вылуплять слова! Я буду вылуплять слова...-
     Как же ещё было  запомнить начало своей Поэмы, если могла вырисовывать только огромные печатные буквы, если не было ни карандашей, ни  бумаги -ничего, чтобы  записать! А нужно  было и запомнить и, конечно же, сочинять дальше!
     Она садилась  в разные позы, забрасывая ногу за ногу. Потом, наоборот, вставала, примостив руки  в карманы, - повторяла положения фигур на различных памятниках, ей хотелось быть  взрослой, и она старалась переплести маленькие ручки восьмеркой, но ничего не получалась. И  она смешно пыталась ухватить ладошками свои лопатки, но ручки  предательски соскальзывали!
К тому  же , нужно  было срочно найти слово, которое бы рифмовалось с окончанием предыдущей строки. На днях она сделала открытие,  радостно сообщив папе:
- Папочка, представляешь, какое  чудо! Мы ведь с тобой рифмуемся! Значит, точно:Я -твоя Дочка!
Я - Дочка Люсик!
Ты - мой папусик!
Ты представляешь, какой стих получается? А если бы у меня было другое имя, то мы бы и не рифмовались.. И не подходили друг другу! Вот почему мы - счастливы с тобой!-
Но папа, подумав, сказал, что и мамусик, и дедусик, и  бабусик, и дядюсик...Эх! Как стало грустно, что папа насобирал так много слов и так быстро, что  стало ясно: нужно придумывать другой стих! И вот Люля подобрала подходящее слово -"сова!"
-  Прекрасно! Получилось! Слова - сова! Я буду вылуплять слова...Я буду вылуплять слова........
Я буду вылуплять слова..
Я буду каркать, как сова..!
Ура! Главное теперь- не забыть,  пока придёт папа!-
Она сидела и  бубнила  под нос  вожделенные  две строки...И каково  же  было её удивление, когда подошедший отец, услышав её торжественную декламацию начала Поэмы, поправил свои очки и произнес:
- Чепуха получается, Дочка! Сова - не каркает!  Каркает ворона!-
- Папа! Но ворона мне нарушит всё течение!-
-Это хорошо, что ты  уже чувствуешь ритм! Но стихи  писать тебе - рано!-
- А я и не пишу!Я - говорю свои стихи!-
И так совпало, что именно в этот момент в соседнем дворе прокричал петух! Люля всплеснула руками, глаза заблестели и она закричала:
- Нет! По-другому! Я буду выковыривать стихи! А за деревней прокричали  петухи!-
-Объясни мне, откуда ты будешь выковыривать или вылуплять? Что  за Идеи?   О чем ты хочешь написать стихи?-
- Да ни о чем! Почему обязательно нужно о чем? Просто! Просто стихи!-
- Нет! Стихи  ПРОСТО  и ни о чем - не стоит писать!-
- Конечно! Твоему Маяковскому можно всё, что вздумается, а мне - нельзя!-
- О! Хватила-то как! - Маяковскому! Ну теперь я хоть понял, откуда у тебя взялось"вылупляться"  Но там совсем по-другому! Слушай внимательно, если уж обратила внимание на этот стих! Это когда я читал для пани Зоси?-
-И не Зося  она вовсе! Так  бабушка сказала!-
-Ладно, мы сейчас о другом! Слушай!:
Но вот
     пошли
          вылупляться из гула,
И лепятся
           фразой
                слова!!!...
Это, Дочка, называется образностью. Это нужно просто подрасти тебе и представить...-
-А я и так  представляю! Много яиц как будто, и оттуда вылупляются цыплята.-
-Послушай, Люсёк ты мой хитрющий! Что-то слишком  много разговоров в последние дни  о яйцах! А не на твои  ли новые эксперименты стали исчезать яйца? Что-то  у меня вырисовывается интересный сюжетец!-
-Эх, папа! Я тебе Поэму  читаю, а ты мне...-разочарованно произнесла  упавшим голосом девочка. - Я хотела  тебя порадовать, чтобы  ты гордился  мной, а тебе всё не нравится... Очем? О чем?...-
-Ну если я тебе подарю коробку, перевязанную красивой лентой - возьму и под елку на Новый год поставлю...Разве ты не бросишься  с замиранием сердца посмотреть, что там  внутри, какой подарок?-
-Конечно, брошусь!-
-Ну и представь, что там внутри пусто - ничего нет!-
- Как ничего нет? Совсем - совсем ничего? -
- Совсем ничего! Как ненастоящая конфета - развернула, а там внутри пусто! Приятно?-
-Это ужасно, папа!  Это плохо!-
-Вот так же плохо, Люлёчек мой, когда стихи пустые, когда их просто пишут!"Просто так"- не должно быть стихов!-
Сказал папа, беря дочь на  руки.

-Сейчас я тебе покажу…. Будет  чуть-чуть неприятно! Я  тебя предупреждаю, чтобы  ты очень не испугалась..  Хорошо?-
- Ну, хорошо!  А  что будет? Чего не  испугаться?-
-Я ведь  тебя люблю, и ничего  плохого не  сделаю, но, я  думаю, что ты на всю жизнь запомнишь: я сейчас покажу тебе образно-быстро !-как ,когда  нужно писать стихи… И  ты  вспомнишь об  этом, когда  ты  вырастешь...Ну что, готова к испытанию? Это - игра! Ты ведь всё о подвиге  мечтаешь! Вот сейчас мы  совершим маленький подвиг, хорошо?-
- Хорошо!-
- Готова?-
- Да!-
  И как только девчонка весело прокричала своё звонкое"Да!", отец зажал ей горячей ладонью рот, стараясь смотреть добрыми глазами в широко открытые  изумленные глаза дочери. Потом дождался, пока она начала сопротивляться, ухватившись слабыми ручками за его сильную неодолимую мужскую руку, и ,когда в ход пошли ножки и прорвалось мычанье , ОН отжал руку, дав вырваться на свободу мощному   выдоху! И прежде, чем Люля начала бы возмущаться, папа сказал:
-Вот так должны рождаться  стихи! Хоть  тебе это понять сейчас  трудно, но,я уверен, ты вспомнишь об этом многократно .-

     Он смотрел проникновенно на дочку, дышавшую открытым ртом, проглотившую  все слова. Он смотрел в её испуганно-тревожные глаза,  уже сомневаясь в правильности своих действий. Прижав ее голову к своей груди, он гладил ее мягкие волосы, постепенно начиная раскачиваться, словно Тишина исполняла им колыбельную, чтобы они, обнявшись, уснули прямо  здесь в саду, наполненном богатыми ароматами цветов.

  (продолжение следует)