Ледяной апрель

Ледяной ветер качает верхушки сосен, скрипит старыми, почти высохшими стволами елок. Я на берегу. Апрель уже залатал озеро иссиня-черными заплатами полыней, а на покатых склонах Мызинских полей  появились желтоватые проплешины первых проталин.
Наконец-то весна!
  С Федькой карабкаемся по горе, собираем шишки. У нас уже целая корзина. Сиверко насквозь продувает тонкую курточку. От холода занемели руки.  Бежим греться за высокую стену часовни. Шмыгая носом, мой друг протягивает мне сосульку. Я смотрю сквозь нее  вдаль, но  вижу  только  пузырьки и тоненькие ниточки зеленого мха. С хрустом откусываю ледяной кончик. Федька мне протягивает вторую...Он не жадный. Вчера даже мороженым из снега угощал. Такая вкуснота! Как в городе!
Ветер все холоднее!Я совсем замерзла! Запустив в Федьку снежком, мчусь домой. Завтра увидимся!

Что-то не так.  Мне жарко! Так жарко, как на полке в нашей бане. Хочется пить чего-нибудь холодного и кисленького. Хоть бы бруснички натолкли. Чувствую, меня поворачивают на бок.  Бабушка и тетя Валя, а в руке у нее шприц. Меня охватывает  ужас.
Пытаюсь встать, но меня не пускают,извиваюсь, сучу ногами. Хочется громко зареветь, не могу. Нет сил. Больно. Проваливаюсь в темноту.
Снова и снова: купают в проруби, мне холодно, а Федька, весь замотанный в клетчатый шарф, смеется. Сажают на камеленку. Горячо. Начинают лить холодную воду из ковшика. Пар подымается до потолка.

С трудом открываю глаза. Вижу пред собой строгий лик Николая Угодника, смотрящего на меня с иконы, что висит в углу комнаты. Слышу бабушкино: "Анделы господни" и не проваливаюсь, а просто засыпаю.

  Замотанная в толстый пуховый платок, в серых подшитых валенках, сижу на диване. Со мной Варька и Тузик. Я показываю им открытки...Кто-то стучит в окно.  Отодвигаю  занавеску. За стеклом воробышек. Серый  взъерошенный комочек тюкает клювом по дну  деревянной кормушки, склевывая остатки пшенной крупы. Варька смотрит на него  кукольными немигающими глазами, а Тузик, ошарашенный таким нахальством, смешно повизгивает и  тыкается  носом  в оконную раму. Его прогоняют  на улицу.

  В груди сильно болит.
Меня будут лечить. Уже запечена в ржаном тесте бутылка с чем-то коричневым. Уговаривают выпить ложечку. Но меня не проведешь. Там горькое. Не буду.
Дедушка хватает меня в охапку и я чувствую, как в рот мне течет жгучее и горькое. Внутри  начинает греть.
На под*  в печке брошен  старый половик. Меня запихивают в устье, как Жихарку из сказки. Я кричу. Чтобы было не страшно, бабушка поет мне разные  прибаутки. Рассказывает, что  в нашей печи ее бабушка Маня мылась, как в бане, и внуков своих  мыла. А зимой они  в ней от холода  спасались. Но я не хочу тут сидеть. Мне жарко, темно и сажа в трубе.
  Не выдерживают мой плач. Дед несет меня в кровать под одеяло.

    Уже темно. Рядом бабушка. Она гладит меня по прилипшим ко лбу волосам.Слышу ее тихий ласковый голос. Она кого-то благодарит, но я не понимаю кого. Прижимаюсь к ее груди. И мне уже не больно и дышать легко. Завтра снова  пойдем  собирать шишки.  Глажу ее по теплой руке. Она качает меня, а я слушаю, как тикают часы, как мурлычет во сне Плутька, как на улице злой Сиверко треплет рябину и гудит в обледеневших телефонных проводах...