Перебрав палёной водки

Перебрав палёной водки в близлежащем кабаке,
Драли мы, с другАном, глотки в непотребном песняке,
И казались соловьями, хоть орали невпопад,
Выдаваемое нами, что ни слово, было мат.

Мы колонки заглушали и, довольные собой,
Окружавших раздражали, хоть мотивчик был простой.
Нам хозяйка, баба в сиськах, пожелала замолчать.
А Витёчек, оскорбившись, предложил ей отсосать.

Тут вмешался вышибала, дескать, выходите вон,
Мы с двух рук ему в еб.ло, петь мешает, вот гандон.
Но дух песни был упущен и, пнув двери, мы ушли,
В вечер, нас напряжно ждущий, полный лета и любви.

Витька валит урны вазу и гуляет по цветам:
«Что б Вы сдохли, я мать Вашу… Чтоб сгорел гадюшник  Вам».
Что найти в двенадцать ночи? Друг, Сусаниным, ведёт.
Он настырен, когда хочет, вон свет дома нас зовёт.

Тут какая-то свадьбуха, это женится еврей,
Берёт замуж «Хонду»-Ксюху, Басух валит здесь гостей.
Мы орём, с калитки: «Горько» - и целуем всех подряд,
А девах однако сколько, Витька лапает их, гад.

Он невесте дарит тыщу, ту, что у меня нашли,
Он не в тех карманах рыщет, но уж денежки ушли.
Нам штрафные наливают, я несу памфлетный тост,
От себя охуевая, но такой уж я прохвост.

Между девок оседаю, кормят те меня с двух рук,
Я им мозги засираю песнею, про «Уч-ку-дук».
Раздирает всех их смехом, эко дядька юморной,
Я их глажу по орехам, под столом, наперебой.

Они весело хохочут, со двора бегут курить,
Кажется мне, между прочим, что не прочь и пошалить.
По следам, вперёд смотрящий, через несколько минут,
Но момент не подходящий, под забором девки ссут.

«Ай-яй-яй» - я их шугаю, те визжат: «Иди отсель,
Вот бесстыжий» - обзывают, но во мне играет хмель.
«Глазированные писи, я Вас что-то не пойму,
Распустили свои сиси и попрятались во тьму.

Что мне выйти за плетени и вдохнуть азон нельзя?
Поразвесили пи.дени, спотыкаюсь в лужах я».
Девки губы поднадули, подтираясь лопухом.
Становлюсь отлить я, хули, можно им а мне в облом?

И в напор, почти кипящей, за два метра лью струю,
Девки задышали чаще, режут взглядами матню.
«А не больно ты скромняга, вон воронку выбил в раз,
А пульсирует как шняга, это напрягает нас.

Инцидент замнём не скромный, об забор им не стучи.
Бля-я, какой елдак огромный, хватай Машка и дрочи».
Молодые а волчицы, подобрались в миг, впритык,
Мне бы отхлебнуть водицы, больно кровожаден рык.

Но одну уж обнимаю, мну припухшие сосцы,
Член другая мне терзает: «Да я ж Вам гожусь в отцы…»
- «Помолчали бы, папаша: - та что меньше говорит.
- «Ну, не знаю я мать Вашу» - пиптык вроде бы торчит.

«Ты куда ж его с наскоку бубной алчною жуешь?
- Я держу младую жопу: «Ну ты Машка и даешь…»
А подруга мнёт мне яйца и за ягодицы жмёт:
«Ты уж лучше постарайся» - хитрым голосом поёт.

Я стахановцем зверею, только б в штопор не упасть,
И, мне кажется, трезвею, но пока всё катит в масть.
«Я вот, вот… - хриплю в натуге: Дальше нам не по пути…
Манька Машке: «Мы подруги? Возжелайте отойти».

Чуть помедлив та слезает, томно охнув под конец,
И Маняше уступает: «Не стесняйтеся, отец».
Ну и Эроса капризы, с вожделением в лице,
Мигом ставши грудью книзу, уж другая на конце.

Лишь ха-ха-кнул, лезет туго: «Держись крепче за забор.
Ты мне нравишься подруга». А что делать, если впёр?
Под еврейские напевы, не пеняя на судьбу,
Созерцаю спину девы, а попроще, то ебу…

Машка где-то убежала, ну и ладушки чёрт с ней,
Ну а Маньке то всё мало, жопой дрочит всё быстрей.
Я уже себя щипаю, что б её не огорчить,
И с надеждой вопрошаю: «Может водочки отпить?»

Манька жопою вильнула, крутанувшийся юлой,
И писюн, как сом, глотнула: «Где исчез ты бедный мой?»
«Ну ты языком владеешь» - уши с серьгами схватил,
И, сдержать себя не смея, гланды смачно окропил.

Маня хоть бы поперхнулась, видно было не в первой,
Лишь ехидно ухмыльнулась: «Идём выпьем, хрен с тобой».
И довольные собою, приподняв повыше нос,
Возвращаемся в застолье, чтоб поднять заздравный тост.

Женишку подзаплохело, вон харч мечет за углом,
А Витёк то выпас дело, жмёт невесту за столом.
Та, не шибко отбиваясь, под низом рвёт ноги вширь,
А Витёк, во всю стараясь, жмёт ей пальцем на пузырь.

Ксюха радостно гогочет, льёт в ладонь ему отстой,
Витьке похуй, видно хочет, что же, парень холостой.
И без, ложного стесненья, идут в комнаты они,
Все в ужасном опьяненье, так что действие в тени.

Я с Маняшей, под шампусик, трём креветочный салат,
Меня странно что-то трусит, подгрузил я аппарат.
В ноздри дух пьянящий травки, сбоку разожгли кальян,
Я хочу такой добавки и, обвив объёмный стан,

Не знакомой мне мамаши, отхватил один мунштук,
Буль, буль, буль, мир сразу краше, ах какой прикольный глюк.
Сразу Мы ха-ха поймали, симпатичные вдвойне,
Познакомились, и к Вале подъезжаю, поплотней.

Вру , что я, сражённый ею, не могу унять руки,
Что я от неё хмелею, а в штанах как пауки.
Окатив лукавым взглядом, говорит: «Испьём сперва.
Ты был в прошлой жизни гадом? Ничего, ведь я вдова.

Эти дерзости прощаю, ведь сердечко не гранит…»
Вдохновенно дым глотаем, он нам по мозгам стучит.
Мне, дюймовочкою, Валя, прямо ссычется на хер.
Мы раскованные стали я, вообще, как пионер.

Только где уединиться? «Предлагаю Вам пройтись».
Валя подлетела птицей: «Эко милая, окстись».
Под руку, сквозь огороды, я веду её к себе,
Через помидоров броды, покататься на пи.де.

Вот гараж, собачка Жанна поздоровалась, хвостом,
В дом вошли, за кухней ванна, нечего вонять пи.дом.
Валечку не обломаешь, уж водичкою журчит,
Я диванчик разлагаю, верх простынкою накрыт.

Ящик с MTVи включился, Валя шхуной подошла,
Я тайком перекрестился, когда женщина легла.
По себе схватил ли ношу? Но уж поздно отступать.
Проебуль  такую лошадь? Надо бы на грудь принять.

Для разминки я руками по груди, то вверх, то вниз,
Поиграл её сосками и, рукой, за главный приз.
Враз нашёл семён торчащий, задышала тяжело,
Ты гляди трава как тащит, только б башню не снесло.

Я ей внутрь шалящий пальчик, её нервный тик пробил:
«Ты такой искусный мальчик, меня сразу покорил».
А я точку Джи шлифую, луза соком вся течёт,
Валя извернулась к хую, подтянула и сосёт.

Во везёт мне на минетчиц, страсть на лысину мою,
За неё я не ответчик, глубже пальчики сую.
Вот почти внутри ладошка, чешу шейку ноготком:
«Милый мой, ещё немножко…» - Как раздалась вся пи.дом.

Меня кончить припирает, Валя съела всю елду,
И со мною приплывает, ох и встретил я манду…
Я бочком, бочком и в ванной, раз, под тёплую струю,
Удивляясь бабе странной, озверевшей по хую.

А она, легка в помине, уже рядышком со мной,
Под струёй щадящей стынет, с раскрасневшею пи.дой.
«Не помоешь ли мне спину?» - оттопырилась за раз,
Дыбанул я на картину, я такой бы, чтобы пас.

Только мою, джентельменом, мылом, сочную беду.
Блин, да что такое с членом? Встал по новой на mанду.
Хлюпнув внутрь, как не бывало. Что же на меня нашло?
А Валюш его достала и, ба-бах, себе в дупло.

«Ха-а» - однако здесь потуже, я цепляюсь за бока,
Хлещет душ, по ванной лужи, не хватает ветерка.
Скользит кафель под ногами, Амур сел на жалюзи,
Смотрит, что случилось с нами, я не знаю, ты спроси.

Зазудело, снизу, сладко, из последних сил сую:
«Ну ещё, мой мальчик гадкий» - я, ответом, внутрь струю…
«Как признательна тебе я, проведёшь меня назад?»
Отказать тебе не смею, хотя так поспать бы рад.

Возвращаемся неспешно, по дорожке и вокруг,
Ты прости Господь нас, грешных, запоздалый прёт испуг.
Гости уж поразбредались, слабо музыка звучит,
Мы с Валюшей расставались, на калитке, средь ночи.

Телефон мне говорила и о том что свело нас,
И о встрече вновь просила, у неё в вечерний час.
Я кивал, смыкая веки, лишь мечтая об одном,
Как еврей, о своей мекке, поскорей добраться в дом.