Риторика о мегабитовом цикле

ЗАПЕВ
 
 За предельною странной чертой,
 Пережившие почвы и воды,
 Обретём мы когда-то покой
 И сольёмся с пространством-природой.
 Но когда до конца.… До конца
 Мы в пространствах её растворимся –
 Под сердцами вновь стукнут сердца…
 Но родившись, мы не породнимся,
 И не встретимся мы никогда,
 Столь сейчас горячи и любимы…
 И присвоит потомок тогда
 Мне другое какое-то имя.

СМЕНА ЭПОХ

 Чтоб не рабом, а господином,
 Пребыл во всём вдруг человек, –
 Придумать не ему ль машину,
 Которая умнее всех?
 Значки мелькают на дисплее
 Под человеческой рукой…
 Она выигрывать умеет
 И в шахматы, и в «бой морской».

 Её нельзя кнутом ударить
 (Как сам себя ты истязал),
 Не совратить и не состарить
 Путём наветов и похвал.
 И знать нельзя, чего ей надо,
 Как отдыхать и дольше жить…

 И самому себе в отраду
 Её нельзя не обслужить!
 Дизайнер ей создал породу,
 Строитель выстроил жильё.
 А господина ждёт работа,
 Чтобы оплачивать её.

ДЕМИУРГ

 Мгновенно гаснущая сетка,
 В миг возникающая вновь –
 Идёт живых основ разведка,
 Интеллектроника умов.
 Он может – ум, к познанью жадный, –
 Одной песчинкой мир взорвать.

 Но продолжает люд нещадный
 С самим собою воевать
 И синтезирует лениво
 Игр дармовые пироги,
 И человеконелюбивый
 Век раздаёт их за долги,
 И на мерцающих экранах
 Из информационных цифр
 Обратно, к ветви обезьяны
 Стратег раскручивает шифр.
 Вздымая скрюченные руки
 В иные, в звёздные миры,
 Он лживо произносит звуки,
 Что словом были до игры.
 Кривой зигзаг – его улыбка
 Скользит по плоскому лицу…
 А ты, искусство, не ошибка,
 Попав к такому мертвецу?

УНИФИКАЦИЯ

 А так ли видели вначале
 Свои мечты, живя в ярме,
 Но – колыбель ума качали,
 Но – нянчили слова в уме?
 Посыпанные пеплом густо,
 К нему лишь тернии вели,
 Пока не вываял искусство
 И царь, и червь – язык Земли.
 И зов суровый – отзвук новый
 Разнил и друга, и врага
 И заклинаньем делал слово,
 А слово – пением стиха.
 Что в ней – стиха единой строчке,
 Всегда и тайней, и родней
 Начал утробной оболочки
 И математики древней?
 Что в ней – так часто омертвлённой,
 Но лишь усильем единиц
 Осуществлённой, сохранённой
 Для будущих склонённых лиц? –
 В ней, настоящей, сформирован,
 Сгущён энергией живой,
 Прошедший, будущий и новый
 Ум человека временной…

 Но мракобесия пристанник,
 Где действо с ложью снесено,
 Вдруг слову предпочёл механик
 Скрип шестерён не так давно.
 Когда ж в гонительной године
 Казнили мысль её враги,
 Прогресс механика машиной
 Создал чистилищ мешанину
 И адом всем воздал долги,
 Бессонный идол!
 Молчаливо
 Творила ад его рука
 И совершенствовала лживо
 Машиноветви языка.
 И средь всеобщего молчанья
 Владеет миром лязг и треск.
 И в новоявленном звучанье
 Нет и намёка на протест.
 А в этой новой оркестровке,
 То лья, то лязгая поковки
 До монолитного куска,
 Унифицировано ловко
 Убит и признак языка.

ИНОЙ ПЛАНЕТЯНИН

 А я – дельфин.
 А я – надежда
 Давно на промыслах твоих…
 Я весь – в восторгах золотых,
 И вся вода – моя одежда.
 Ты изучал меня по байтам…
 Ан руки кверху поднял ты,
 Сколь актов знанья ни свершай ты
 Пред совершенством наготы.
 И, вольному в своей стихии,
 Мне весел твой реченный стих…
 Цивилизации иные
 Я пережил, постигнув их!
 И ты – участник белых пятен
 Своей же логики глухой,
 Себе ничтожно непонятен,
 Решил – пора заняться мной?
 Что ж, получи моё явленье!
 И сквозь цветистые очки
 Кругли беспомощно зрачки,
 Наращивай свои сомненья.

 Ведь я – не твой!
 В других каналах,
 На разных глуби рубежах
 Меня природа утончала,
 Тебя – дубина и рычаг.
 Но как бы ни ожесточился
 К тебе весь мой дельфиний род, –
 Коль ты разумным проявился,
 Нас общность, может быть, спасёт.

ГАРПУНЕР

 Ну, ты, дельфин… какого чёрта
 Так трудно пляшешь впереди…
 В прицел... в прицел… замри, аорта,
 Сиди, не дёргайся в груди.

 Таю дыхание над бездной –
 Вот-вот гарпун войдёт в того,
 Кто славит удивлённой песней
 Ему чужое существо…

 Но ты мне нужен!
 Жир, и мясо,
 И шкура в выделке легка…
 Ведь не точить пришёл я лясы
 С тобой о формах языка.
 Мои намерения те же:
 Земной, морской ли – всё скоты…

 Но неожиданней и реже
 Ко мне выныриваешь ты,
 И впрямь, как будто, понимая,
 Что, хоть и ум я, да не тот,
 Каким умы, увы, бывают
 Вне человеческих забот.

СОН ДЕМИУРГА

 Спал пианист перед роялем,
 Как обессиленный творец –
 Так много звуки угадали,
 Так долго руки уставали,
 Что обессилены вконец.

 И это сразу стало горем.
 И горю не было конца –
 Средь рабства разных категорий,
 Покинутых аудиторий
 Плыл беспробудный сон творца.

 Но вот, во сне – толпой бродячей
 Вновь к безначалью первой тьмы
 Вчера хохочущие скачут.
 И ничего уже не значат
 Сыны гармонии – умы.

 И коротко мотив старинный
 Ломая бешенной машиной,
 Заместь гармоний всех – испуг,
 Привычный издревле, звериный…

 Что, пианист… что, демиург?!

ПРОБУЖДЕНИЕ БИТВ С ПРОДЛЕНИЕМ ЭПИЛОГА

 Белыми хлопьями снега
 Белые ангелы с неба –
 Кутает строй величавый
 Дали, деревья, дубравы.
 Но возмутит изобильем
 Навстречь им вихорь подмётный –
 Дикие ангелы пыли
 Чёрной, безудержной, плотной.
 В битве извечно-великой
 Ангелы – белый и дикий.
 Серой завесой смиренья
 Промеж них ангел забвенья…

 Два демиурга – веками
 Борются воздух и камень,
 С дикими тихие рати,
 С добрыми злобные братья.

 Руку опустит уставший,
 Ангелов белых пославший –
 Верхняя рать прекратится
 Стоит руке опуститься.
 Тут же, как кто окликает,
 Вихорь подмётный стихает,
 И разнимают объятья
 С белыми чёрные братья.

 Дали, деревья, дубравы
 Кутает строй величавый.
 Сказочный и несказанный,
 Падает снег безымянный.
 У каменистых подножий
 Пыль унимается тоже,
 Также черна, но безбранна,
 Также, как снег, безымянна.
 В Небо с Землёй воплотившись,
 Спят демиурги, смирившись…

 Только на тихом рассвете
 Голос послышится третий –
 Третий, от битвы отставший,
 Спящие силы познавший:
 Это пещерные люди
 Спящих по имени будят.