Карты биты

ТЕНЬ

Я о камень преткновенья
спотыкаюсь каждый день
и теряю не мгновенья,
а на нём теряю тень.
И бреду в тени забвенья
я без тени, словно тень.
И о камень преткновенья
запинаюсь каждый день.


НА  БЕССЛОВЬЕ

                Над вымыслом слезами обольюсь
                Александр Пушкин

Что-то мне не спится снова,
я ищу вчерашний день
и потерянное слово...
Говорят: "Тебе не лень
ковыряться на бессловье
и в бесславии пустом,
и шататься по застольям,
покидая отчий дом?"

Отвечаю столь небрежно,
что кружится голова.
Я с собой опять невежлив.
Мне зачем, скажи, Москва –
тунеядка, проститутка,
пожирательница слов.
Я иду по первопутку,
потрясённый до основ

состоянием печали
на улыбчивой Земле
начинали со свечами,
и летали на метле
за пределы притяженья
на орбиту торжества,
выходя из наважденья
мы валялись у крыльца

безнадёги карусельной
суетливости сплошной
из блудливости метельной
выходил опять смешной
случай дикой перспективы
в точке искренности той,
где звучали не мотивы,
а звенели пустотой

не слова, а сочетанья
безмятежных королей
и вальтов без расставаний
с пухом старых тополей,
разбежавшихся по склону
и по склокам на ветру.
И скажу, опят не к слову,
что я вдаль, как пень, смотрю...

Вижу гордое унынье
под дождями в листопад.
Зачарованный я стынью
устремляюсь не назад,
а на остров неудачи
на реке размытых лет,
где над вымыслом вновь плачет
неизвестности Поэт.


ВСЕХ  РАЗНОСИТ

Он пишет много, пишет часто.
Его печатают везде.
Ты, погляди, а он несчастлив,
вилами пишет на воде,
но всех поносит и разносит.
Он – пуп литературный здесь.
И у меня возник вопросик:
"А есть ли совесть, есть ли честь?"
Да ни к чему она поэту
несостоявшейся строки.
Он придавил бы всех на Свете
да только руки коротки.

2.
И выходят на орбиту
токмаковы всех мастей.
Так что ваши карты биты,
услужители властей.