Грубиянское

Сидишь и куришь, выпуская дым, и между рам его слегка колышет -
Не нужен корвалол и анальгин.
А я уже давно иду по крыше.
Чтоб покурить, надежнее балкон, мои балконы рухнули до срока.
И эта чайка - знаешь, Ливингстон - в лицо, в глаза заглядывает сбоку.
С карниза, с ним - решиться? Ни хрена. Боюсь колес, раздавят и приветик.
И в морге молчаливым друганам дадут совсем уж маленький пакетик.
А ты все куришь, застя белый свет, в котором сверху - деньги, ****и, суки.
Горячий, горький пепел сигарет летит в мои подставленные руки.
Из дыма Ливингстон кричит мне: "Fly!" - "Shut up, пернатый" - не хочу на вилы.
У крыши - у любой - бывает край. Дошла. Конец. Летать не научили.
Толчком руки, не глядя - не впервой, не бросив "More", ты лестницу подставил.
Спасибо, я за каменной стеной, пусть где-то там идут бои без правил.
Дымок твоих улетных сигарет березов, нежен, бесконечно шелков.
В конце концов, не каждому лететь.
Не каждому.
Люблю тебя.
Пошел ты.