Змей

…А я не стану
дырявить стену
на радость штабу,
в угоду стенду.

И я не буду
карябать ватман
старлею-дубу
в полку заштатном.

Я осмелею,
мечту лелея:
назло старлею
я склею змея.

Станцует танец
смешной уродец
над лоскутами
полей и рощиц.

Над облаками,
над птичьей стаей
вильнёт боками
и в небе стает.

За тот лесочек
по леске-нитке
пущу листочек
к невесте Нинке.

За тот лесочек,
за теплотрассу.
Она мой почерк
узнает сразу, - 

от слёз потёки
на этой почве…
И всхлипнут тётки
на местной почте…

Вздохну устало,
на бруствер сяду.
Ещё представлю:
приму присягу,

потом учебка,
Гвардейский корпус…
Худой, как щепка,
приеду в отпуск,

войду – сынуля –
к мамане в сени
и утону я
в глазах осенних.

Сестры звоночек:         
солдатик-братик!
И рявкнет отчим:
как служба, ратник?

Потом на почту,
где служит Нинка.
Полгода срочной –
зудит женилка…


*   *   *

А лейтенантик
у нас дурашка.
Как жопе бантик
ему фуражка.

И форма – комом,
и сапожищи,
загнётся скоро
без свойской пищи.

Борзой студентик,
зануда херов,
интеллигентик
из офицеров.

Достал нас этой
своей траншеей 
и стенгазетой –
змей тонкошеий.

Я не робея
скажу разине:
мол, не тебе я
служу – России!

Да просто лажа,
что тут буреешь,
ты ж сам, салага,
усов не бреешь…

Он, гладкокожий,
на миг зверея,
достанет ножик
и срежет змея.

Душа забьётся 
подбитой птицей,
и жизнь прервётся
и прекратится.

Летёха сухо
окинет взглядом
и влепит, сука,
мне три наряда.

И я шинельку
сменю на ватник.
Почти недельку
на всё плевать мне.

Начнутся просто
тупые будни:
душа в коросте,
свинина в студне.

Работа злая,
но я-то злее.
А, может, зря я
послал старлея?

Глаза прикрою,
спеша усесться:
усталой кровью
молотит сердце.

А мысли к мамке…
А думки к Нине
в короткой майке 
и в юбке-мини.

Но лишь засну я –
мне, как на снимке,
старлея тулья
заместо Нинки!

Кошмаром маюсь, 
ко сну приклеен:
там обжимаюсь
я со старлеем,

и в ритме вальса
танцую нежно...

Ну, сам нарвался.
Дурак, конечно.