Малютка Пиаф недоработанный скелет

Действующие лица:

Эдит Пиаф -(Э)
Ангел смерти - (А)
Марлен Дитрих - (Д)
Марсель Сердан - (М)
+[теневой театр]


Темнота.
Звучание человеческого дыхания, биение сердца.
Голос в темноте: «Разряд! [электрическое мерцание света] Разряд! ! [электрическое мерцание света] Разряд!»
Весь звук уходит в немоту.
Высвечивается кресло Эдит.¬¬¬¬

Э.: Я умру… Я умру…  Я умру и… и столько всякого будут... И столько будут всякого говорить...
Голос в темноте: Нет!..
В тусклом свете из двери – Ангел Смерти
Э.: Хм! Я умру и столько всякого будут говорить обо мне?..
А.: Ага!
Э.: я умру и столько ВСЯКОГО будут гово… стОлько всякого… столько…столь…ко…
Эдит засыпает
А.: Мама! Мама! МАМА… иди сюда, посиди со мной!
Ангел танцует  и напевает мотив песни «Paris»
Э.: так говорила моя маленькая Марсель, моя девочка…
А.:Что с ней?
Э.: Она умерла…
А.: Почему же? Потому что ты плохая мать?
Э.: Да. Однажды вечером Малыш Луи
А.: кто это?
 Э.: отец моей девочки. Однажды он прибежал ко мне на площадь Пигаль…
А.: Что ты там делала вечером?
Э.: Пыталась заработать хоть немного су, нам нечего было есть…
А.: Зачем же он прибежал?
Э.: чтобы сказать, что Марсель очень больна. Менингит…она в детской больнице… она погибает.
А.: но ведь менингит лечиться!
Э.: В то время он не лечился. Больному делали пункцию и ждали девять дней. Если больной выдерживал этот срок, он был спасен. А если нет…
А.: и что было дальше?
Э.:  В течение восьми дней я надеялась на чудо. Накануне девятого дня, поздно ночью, движимая каким то предчувствием, я отправилась из отеля «Бельвиль» в больницу пешком, потому что у меня не было ни одного су. Мне удалось проникнуть в палату Марсель. Одна сиделка, которая хорошо ко мне относилась, встретила меня со словами: «Она пришла в сознание. Температура спала, думаю, выкарабкается».
Ангел подходит к Эдит так, что теперь Эдит может ее видеть.
А.:  Мама! Маам! Не уходи, посиди со мной!
Эдит, разглядывая Ангела:  Я приблизилась к моей девочке. Ее большие голубые глаза были открыты. Первый раз за всю болезнь она узнала меня и позвала…
А.: «Мама, иди сюда. Посиди со мной»?
Э.: Да… Обливаясь слезами, я покрывала ее поцелуями.
Ангел отходит от Эдит.
Около пяти часов утра я ушла. А в полдень  вернулась туда вместе с Малышом Луи. Я была счастлива, уверена, что кошмар кончился. А Марсель уже умерла…
А.: Но ведь у вас совсем не было денег!
Э.: Мои уличные друзья насобирали  немного и все отдали мне, но все равно не хватало еще десяти франков.
А.: Как же вы ее хоронили?
Э.: Было четыре часа утра. В своем пальто, чересчур длинном, с продранными локтями, я вышла на улицу. 
Я думала о Марсель, о своем горе, о десяти франках, которых мне не доставало. Я медленно шла, еле передвигая ноги.
Вдруг позади меня раздался голос
А.: «Сколько стоит твоя любовь, малютка?»
Э.: да… Высокий тип с насмешливой улыбкой принял меня за проститутку.
А.: И что же ты ответила?
Э.: Обычно в таких случаях я ругалась, давала оплеуху. Но в эту ночь, в полном отчаянии, в ужасе оттого, что делаю, я ответила: «Десять франков».
Он взял меня за руку и быстро потащил в какую-то подозрительную гостиницу.
Я взбиралась по лестнице, впереди невозмутимый ночной сторож, позади — незнакомец, чье дыхание я чувствовала на своем затылке.
Я твердила про себя: «Нет, это невозможно! Ты не сделаешь этого».
Ангел наливает в бокал вино и подает Эдит. Эдит пьет.
 Я очутилась в какой-то комнате с глазу на глаз с высоким типом, который, улыбаясь, сказал: «Держи, вот твои десять франков». Он положил монету на стол, посмотрел на меня и взял за плечи. В эту минуту я почувствовала, что если уступлю этому человеку, то всю жизнь буду смотреть на себя с отвращением. Он холодно взглянул на меня: «Ну что? За чем дело стало?»
А.: Ты разрыдалась и рассказала свою печальную историю о том, что умерла твоя дочь и  надо ее хоронить, но не хватает десяти франков…?
Э.:Да!..
А.: Он пожалел тебя и отпустил!..пожал плечами и тихо сказал: «Иди. И не падай духом, малютка! Не такая уж веселая штука жизнь, а?»
Эдит заинтересовано кивает в ответ.
А.: Мужчины всегда тебя любили!
Ангел снова наливает вино в бокал и подает Эдит. Эдит пьет.
А.: Они сделали из тебя ту, кто ты есть на самом деле!

Ангел поет песню «Paris»

Э. задумчиво вторит: на самом деле…

В проигрыше Э.:
 «Париж, ты сама весна
Париж – это ночи без сна
Это улиц пестрота
Это чувства, в груди теснота
Париж, ты моя любовь,
Когда же мы встретимся вновь?!
Мой Париж…»

Во втором куплете Эдит присоединяется к ангелу. Поют вдвоем.
Эдит сидит в «кресле», Ангел - за спиной Эдит.

Прерывая пение Эдит, А.: А ты помнишь, как прослушивалась у Луи Лепле?
Э.: О, да… Папочка Лепле! Это он сделал из меня «Малышку Пиаф».
А.: Да ты только вспомни, как ты была смешна в недовязанном свитере перед уважаемой публикой, как тряслась!
Дамы и господа! Несколько дней назад  я проходил по улице Труайон. На тротуаре пела девочка, маленькая девочка с бледным и печальным лицом. Ее голос проник мне в душу. Он взволновал меня, потряс. Я хочу теперь познакомить вас с ней - это настоящее дитя Парижа. У нее нет вечернего платья, и если она умеет кланяться, то лишь потому, что я сам вчера только научил ее это делать. Она предстанет перед вами такой же, какой я ее встретил на улице: без грима, без чулок, в дешевой юбчонке... Итак, перед вами малышка Пиаф!!
Ну спой же, Эдит, Спой!
Начинает звучать вступление песни «Les m;mes de la cloche».
Ангел подвозит Эдит в кресле на аванс сцену, начиная напевать слова, помогая Эдит начать.
«D'un bout ; l'autre de la semaine,
Sur les boulevards, dans les faubourgs,
On les voit tra;ner par centaines,
Leurs gu;tres sales et leurs amours
Dans des chemises de dix jours.
Sous la lumi;re des r;verb;res,
Prenant des airs de Pompadour,
Ce sont nos belles ferronni;res…”

На белой стене появляется тень Пиаф поющей на улице
Песню прерывает тень Лепле, подходящая к тени Пиаф:
- Ты что, с ума сошла? Так можно сорвать себе голос!
- Разумеется, я знаю, что такое "сорвать" голос, но это не очень меня беспокоит.
-- Ты абсолютная дура!.. Должна же ты понять...
-- Надо же мне что-то есть!
- Конечно, детка... Только ты могла бы работать иначе. Почему бы с твоим голосом не петь в каком-либо кабаре?
Тени гаснут.

Э.: Слушай! я спою!
Эдит поет песню «Comme un moineau», «Mon Apero».
А.: Он был отлично выбрит, хорошо одет, очень мил, но все это не производило на тебя никакого впечатления.
Э.: у него были нежно - голубые глаза и немного печальный мягкий взгляд.
А.: голубые глаза твоя слабость!
Ангел Подает бокал с вином
Э.: Еще! Дай мне выпить еще!
А.: нет, Эдит!
Э.: Я говорю, дай!!
А.: Хочешь выпить? На! встать и возьми!!

Эдит пытается встать… встает и медленно идет за Ангелом, чтобы забрать бутылку.
Ее останавливает вдруг возникший из темноты голос.
М: Вы, наверное, не помните меня, это Марсель Сердан. Боксер…
Эти слова останавливают ее.
Э.: Что? Марсель? Где ты?...
А.:  о ком ты говоришь?! Здесь никого - кроме нас.
Э.: но я слышала его голос!
А.: тебе показалось.
Э.: нет, мне не показалось! Сейчас он позовет меня на свидание, мой Марсель, я должна тщательно подготовиться. Где мое лучшее платье? С этого началось наше чувство. Он позвонил мне в номер, когда я была Нью- Йорке и сказал:
Снова возникает голос Марселя: «Вы, наверное, не помните меня, это Марсель Сердан. Боксер»
Э.: вот, вот, ты слышала, снова! Где мои вещи?! Я должна подготовиться сейчас он позовет меня на свидание!
А.: они там.
Указывает в сторону темной стены. У темной стены высвечивается совсем маленький, почти игрушечный гримерный столик.
Эдит бросается к нему и начинает краситься, одеваться.
А.: он не придет!
Эдит будто не слышит слова Ангела.
А.: а как вы познакомились?
Э.: Это было в 1947 году в Нью-Йорке.
Эдит поет  «С’est un gars»
 Нас представили друг другу на каком-то коктейле.
А.:  Что вы делала в Нью –Йорке?
Э.:  Марсель готовился к своему первому матчу в Америке, я была поглощена своими репетициями.  Нас было двое французов в Нью-Йорке. Двое французов, без друзей, погибавших от скуки.
Это должно было случиться. Марсель Сердан позвонил мне в «Уолдорф-Асторию» и пригласил пообедать. Я не заставила себя долго упрашивать.
А.: это на тебя не похоже
Э.:  Да, знаю. Довольная и гордая, я быстро привела себя в порядок, надела свое лучшее платье. Марсель зашел за мной и сказал:
На белой стене появляется огромное лицо с голосом Марселя: «Идемте скорей, я голоден как волк!»
Э.: Я подумала: «Хорошо! Мы пойдем, наверное, в шикарный ресторан, устроим пирушку». По дороге я семенила рядом с ним, громадным, как зеркальный шкаф. Вдруг он толкнул какую-то дверь и ввел меня в самую невзрачную забегаловку.
А.: Забегаловку?
Э.:  представь себе мое удивление!   Сидя на табуретках перед стойкой, мы ели «пастрами» — переваренное сухое мясо. Потом он предложил мне стакан пива и порцию мороженого. Все это стоило ему сорок центов.
А.: Да он несказанно скуп!
Э.: И я так подумала сначала.  «Вам не грозит разорение, когда вы приглашаете на обед своих друзей»,- да, именно так я сказала ему.
А.: Это могло его обидеть.
Э.: Хм!  Но он только немного удивился и, улыбнувшись, сказал: «А что нам мешает!» И повел меня в один из самых изысканных ресторанов Нью-Йорка — «Ле Гурме». Там мы пообедали второй раз. Уже как следует!
А.: Забавная история!
Внезапно возникают громкие звуки взрывов, шум машин и танков, стрельба автоматов.
Тень (лицо) сменяется суматохой.
Э.: что это?! Что происходит?
А.: Где-то началась война…
Э.: И ты можешь так просто об этом говорить?!
Звуки нарастают
Э.: Прекратите это! Прекратите!
Ангел делает «знак-жест» и все стихает. На белой стене появляются тени нескольких солдат.  Они поют песню «Monsieur de Turenne». Танец Эдит и Ангела с тенями.
А.: Помнишь, в 1940-м, когда немцы вошли в Париж, оккупационные власти предложили тебе спеть в Германии.
Э.:  Я тогда согласилась! «Я буду петь для наших ребят в лагерях военнопленных. Представляете, как им нужна поддержка?»
А.: И ведь действительно спела!
Э.: И снялась с пленными на большой фотографии.  А вернувшись в Париж, отдала фото подпольщикам, и те изготовили поддельные паспорта для всех ста пятидесяти пленников.
А.: А приехав в лагерь еще раз, тайком передала паспорта французам,
Э.: под видом автографов!
А.:  и часть из них сумели бежать. И это — не миф!
Пиаф поет песню «Les grognards»
На сцене полумрак, Эдит в луче.
А.:  я говорила, он не придет!
Э.: Замолчи! Я слышала его голос, а значит, он появиться
А.: Чем он так хорошо?! Что тебя зацепило в  нем?
Э.: Его душа, его щедрость и простота, его руки! Если у мужчины красивые руки, по-настоящему красивые, он не может быть уродливым внутри. Руки не лгут, как лица!
Из темноты к Пиаф тянутся мужские руки, руки Сердана. Выводится свет. Она оборачивается и видит его, кидается к нему в объятия.
Ангел уходит в дверь и появляется вместе с Дитрих на белой стене.
 Артистка играющая Марлен Дитриз Поет песню.
Марсель и Пиаф в танце, контактной импровизации.
 В конце танца Марсель исчезает, меняется местами с Ангелом и Дитрих… удаляется в тени.
 Ангел подходит к Пиаф,приводя ее в чувства. снова подает ей вино. Пиаф пьет.

Э.: Ты видела его? Он был здесь, он все-таки пришел! И снова покинул меня…
Д.: Друг мой Пиаф, милая. Я давно не видела тебя…
Э.: Он был здесь! Видели? ты видела его?
Д.: да, милая, да!
Обнимает Пиаф, крепко  прижав к себе.
Д.:О, ты все еще носишь этот крестик?
Э.: Конечно, ведь его подарила мне ты. Это мой талисман!
Д.: что это на тебе?
Э.: Мое любимое платье. Я его надевала на свидание с Марселем.  Хорошо, не правда ли?
Д.: я так не думаю! Я принесла тебе новое, пойди переоденься!
Э.: Но Марлен!
Д.: Никаких НО, вперед, друг мой Пиаф!
Пиаф скрывается в темноте.
Д.: дружба... В этом слове заложен глубокий смысл.
А.: и в чем же он?
Д.: Дружба — всегда свята. Она как любовь — материнская, братская... Она высокая, чистая, никогда ничего не требующая взамен. Дружба объединяет людей куда сильнее, чем любовь.
А.:  наверное это так только для тебя! думаю, Эдит  считает иначе.
Д.:  Она не умела сдерживать себя, она должна была себя тратить, тратить до конца.
А.: ты верно ее подруга?
Д.: В  ее доме я была наположении «провинциальной кузины». Она была занята только своими собственными чувствами, своей профессией, своей любовью к миру и своей собственной любовью.
Для меня она оставалась «воробушком» — так ведь ее называли, но она также была и Иезавелью с ее ненасытной жаждой любви и впечатлений, которыми она возмещала ощущение неполноценности из-за своего «безобразия»,как она считала.
Свет высвечивает Эдит. поет песню «Jezebel»
Свет снова – на Дитрих и Ангела.

А.: ты ее знаешь! Значит ты ее подруга!
Д.:  Возможно, она любила меня. Что такое дружба, она, наверное, понимала, но только краешком своего сердца. У нее никогда не было времени сосредоточиться на дружбе. Слишком уж она себя растрачивала.

А.: так что для тебя дружба?
Д.:Для меня — дружба превыше всего. Тот, кто неверен, предает ее, перестает для меня существовать. Я таких презираю.
Не может быть дружбы без священной обязанности выполнять ее законы, чего бы это ни стоило, каких бы жертв это ни требовало.
Другом быть нелегко, иногда для этого нужны большие усилия, но дружба  — это самое ценное в отношениях людей. Когда у тебя есть верные друзья, ты как будто летишь на парусах и тебе сопутствует попутный ветер.
Рукопожатие друзей — это обещание никогда не забыть.
Пиаф прибегает переодетая.
Э.: Ну как?
Д.: прекрасно!  Остался последний штрих! Шарф!
Дитрих снимает с себя шарф и вяжет его на горло Пиаф.
А.: Да! Мне нравиться!
Дитрих жмет Эдит руку.
Д.: Ну а теперь, друг мой Пиаф, вперед на сцену! Зритель тебя ждет!
Э.: какой еще зритель?!
Д.: разве ты не слышишь, ( смотрит на ангела, ангел дает «знак-жест») они уже в предвкушении.
Э.: Но я не могу петь, если не выпью чашечку кофе!
Ангел снова подает ей бокал вина. Эдит пьет.
На белой стене появляются тени рукоплещущего зала.
Играет вступление песни, звучат приглушенные аплодисменты.
«L'homme A La Moto»
аплодисменты
Ангел - дарит Эдит цветы… уходит
« L'accordeoniste»
аплодисменты
Дитрих – дарит цветы… уходит
«Bravo Pour Le Clown»
Марсель – дарит…
Зтм.


На белой стене подсвечиваются разными цветами стационарные телефоны, много телефонов. РАЗНОЦВЕТНЫХ!
Звук телефонного звонка, множество разных звонков.
От громкого до умеренно тихого переходящие в звенящую немоту.
Тиканье часов.

На полу, ближе к дверям сидит Дитрих.
Девочка и Пиаф лежат на ее коленях.
Э.: О! вот так! Я умру и столько всякого будут говорить обо мне, что в конце концов никто и не…
 Д: Эдит, перестань!
А (к Эдит): а ты не торопишься?
Э.:  нет. Куда? Для чего? Который час?
А.: Час? Час встречать Марселя!
Э.: Как? Марсель? Где он?
А.: А-э-ро-порт!
Д. в адрес Ангела: Не надо! Прекрати!
Эдит, стой!
Дитрих встает.
Д.: самолет… Самолет в котором Сердан летел в Америку, разбился на Азорских островах. Марсель был среди погибших пассажиров.
Э.: Нет, это ошибка! Я ведь уже купила ему часы… он имел привычку носить их сразу на обеих руках…
Д.: Его труп опознали по часам.
Э.: Нет! Нет! Нет!
Д.: Да…
Barbara – la Joconde
Танец.
[нагрузка танца: восприятие  потери Сердана. Рвение. Наркотики. Алкоголь]
В конце танца. Ангел «приковывает» Эдит к белой стене.
А.: где ты была  в ночь с  26 на 27 октября?
Э.: я пела.
А.: Где? Я спрашиваю, где !?
Э.: Я не помню.
С обратной стороны белой стены после каждого ответа Эдит выплескивается на стену вино.
А.: Ты звонила Марселю?
Э.: Да…
(действия с вином продолжаются после каждого ответа Эдит)
А.: Ты попросила его лететь самолетом?
Э.: да…
А.:  Ты убила его?
Э.: Нет.
А.: Ты убила его!..
Э.: нет!..
А:  Что ты делала дальше?
Э.:Я пела… пела  в Версале. Пела в его честь. Для него!  О нем.
Освещается черная стена, у которой «прикован» Сердан.
А: это он?
Э.: МАРСЕЛЬ…

The Hilliard Ensemble - Sarabanda (J.S.Bach)
Разные голоса:
«Эдит познакомилась с соотечественником, 30-летним чемпионом по боксу Марселем Серданом. Он оказался не узколобой гориллой, какими часто представляли боксеров, а человеком неглупым и очень добрым. А глаза у него были голубые-голубые…»
«А глаза у него были голубые – голубые…»
«А глаза у него были голубые – голубые…»
Сердан и Пиаф поют песню «Mon Dieu»
Черная стена с Серданом гаснет. Эдит вне сознании. Ангел садит Эдит в кресло.
Э.: Я всего лишь хочу петь и любить…
А.: Ты боишься одиночества…
Э.: Я не люблю одиночества, ужасного одиночества, которое сжимает  в объятиях на заре или с наступлением ночи…Оно душит, душит меня! Я потеряла свою любовь… Но я не хочу потерять свой голос, я хочу петь, петь не всем, а каждому в отдельности…
А.: Тогда тебе нужно перестать употреблять морфий, Эдит.
Э.: Я не могу. Она съедает меня… пустота.
Ангел обнимает Эдит, садится ей на колени.
А.: Просто нужно перестать. Хорошая. (гладит по голове) Хорошая. Хорошая.
А.: Пойдем со мной?
Э.: Кто ты?
А.: Пойдем…
Э.: кто ты?
А.: Малышка - Пиаф.
Уходят, танцуя под стилизованную «Non, Je ne regret de rien».
Голос.: Я умру и столько всякого будут говорить обо мне, что в конце концов никто не узнает, чем же я была на самом деле.
Зтм.