В день памяти

Моей  бабушке, Екатерине
Шушковской посвящается.


Сегодня день воспоминаний,
День памяти и день признаний
С высот времён на мир гляжу,
О бабушке своей пишу.
Мир оскудел, и нет семей,
Где столько было бы детей.
Сестричек, братиков - двенадцать.
Как сложно маме разобраться
Кто ел, кто нет  ещё пока,
Кто «заморил  лишь червячка».
Но тыл был крепок и надёжен,
Анне-Марии быт не сложен,
Да, сил  потрачено  не мало,
Но с чётким ритмом жизнь шагала,
В  семье отлажено всё точно,
И мир стоял на страже прочно.
Одна из маленьких принцесс
Кетти - вот чудо из чудес.
Определили очень рано
Колоратурное сопрано.
И путь для маленькой принцессы
В консерваторию Одессы.
В семье всех грамоте учили,
Всем  детям  «высшее»  вручили.
Особое было вниманье
На качество образованья.
Мой прадед  Павел крест свой нёс,
До тризны вплоть, от первых грёз.
Их   революция в Отчизне,
Буквально  вышибла из жизни.
Искусство, нежность и ранимость -
Отпала в них необходимость.
Досадно, нечего сказать,
И   надо было  выживать.
Поникла прадеда глава.
Кетти  же было двадцать два.
И все мечты,  и все стремленья
Не дождались осуществленья.
Пред  жизнью  новой в сердце страх,
И всё рассыпалось, как прах.
Хотя прошла сквозь страх и голод,
Но в душу не впустила холод,
Всегда  достойна  и  ранима -
Наша Кетти,  по сути,  прима.
И лишь во сне, как и хотела,
Алябьева  на сцене  пела.
И «Соловей» так распевал,
Что слёзы слышащий  ронял.
Звучит - ПРОСТИ  от огненного века,
Несбывшимся надеждам человека.
Да, испытал так много человек
В двадцатый век, в один двадцатый век...
Из детства помню бабушки рассказы,
Романсы пела, помню, как урок:
«Шёл по улице малютка,
Посинел и весь продрог…»
Если  Огневой   поёт, -
Дом  стихает,  слух  живёт,
И Козловский наш кумир,
Лемешев -  вмещал весь мир.
Низкий вам поклон, ушедшим,
Нежным, робким, человечным,
Вас не суждено забыть.
Будем вечно вас любить.
И поклон моей любимой,
В сердце бережно  хранимой,
Шушковской Кате (иль Кетти),
Нас за несбыточность прости.