городской сумасшедший

Он боялся, что она не вернется, уйдя за хлебом,
Что не сможет, забудет набрать его номер,
Что она загуляет с его соседом.
А она любила его и никого кроме.

Он дарил ей ирисы всегда под вечер, а пионы утром,
Отвечал на ее записки на каждых окнах.
Только все равно все казалось мутным.
А она по нему на самом-то деле сохла.

Он на запах за ней обходил все улицы,
И не видил ни лета, ни светофоров, ни кошек в окнах.
А она заблудилась, когда вышла за хлебом и курицей.
Он не видел, но с точностью определял на каких та была остановках.

Оббежал все их места, обошел соседей,
Обзвонил в округе все морги и все больницы
Только не было и следа от нее на земле доселе.
Неужели был сон все. Как может такое приснится?

Его не было дома сутки, обычный вторник.
Эта память его, как у рыбки, одни проблемы.
А когда, наконец, набрел на знакомый свой подоконник,
Не нашел там ее, а нашел только голые стены.

Неужели был сон все? как может такое приснится?
Эта память его как у рыбки, одни проблемы.
Если выдумал он этот год, то дорога в больницу.
Но она для него реальней, чем квартирные голые стены.

Он прославился как безымянный городской сумасшедший,
И под вечер скупал ирисы, а пионы утром.
Вечера коротал на скамейке, листая прессу.
Улыбался каким-то особенным слышимым звукам.