zero

Единственное, что, пожалуй, останется со мной -
Из всего, нами придуманного под ряд:
Это ты, стоящий у платформы, пустынный взгляд,
Словно море забыло где-то родной прибой.
Мои руки, дрожащие мято, будто свой заряд
Кулон придумал, чтобы вновь переспать с тобой.
Перестать с тобой 
Расставаться. Мой личный ад -
Это память. По вечерам, одевая фрак,
Она выходит в свет, и тогда - ну прощай, покой.
И я сижу уже на пустой и совсем чужой
Лестничной, на втором этаже, площадке.
Помнишь, как листая мои потрепанные тетрадки
Со стихами, на полях выводил "destroy",
Оставляя фразу больше, чем одинокой?
Мы смотрели погоду, вещавшую смело осадки,
А потом отключали сети, брали палатки,
Оставались втроем: влюбленные с теплой водкой.
И прощавшись через неделю на этой ноте,
Моя правая ямочка вдруг становилась шаткой
Или как в феврале, согреваясь тобой в метро
(У тебя получалось не хуже постели мятой),
Мы тянули из трубочки приторное вино.
После этого я уверена, что стекло
Цвета глаз твоих самых счастливых, серо-зеленых.
На ресницах моих, зажигалкой слегка опаленных,
Поездами со станций бежало твое тепло.
"Море - там, где действительно глубоко". Разве глубоко
У подножия скал твоих скул и речей соленых?
Я любила тебя, а ты, мой святой ребенок,
Любил только деньги, черешню и молоко.


Ты выводишь снова "destroy". Я вторю - "zero".