На моей шинели лежат снега...

На моей шинели лежат снега,
По погонам проталины,
На груди моей две колеи
Орденами продавлены или телегой,
Пойди - пойми…
Подымается солнце из полыньи.
Над Парижем белесый, бесцветный свет.
У меня претензий, в общем-то, нет
Ни к кому кроме, может, себя,
Так как вырос давно,
Понимаю, что наших дорог
Мы сами себе мастера,
Что-то сделал не так,
Не попал впросак,
Но и в яблочко не попал.
Господин генерал
Что-то нынче не в духе,
По Парижу летают разные слухи,
Что, мол, скоро домой
Или что мы все скоро сгинем здесь.
Я, пожалуй, почту за честь,
Сгинуть там,
Но, поскольку меня там не ждут,
То, прокладывая маршрут,
Обхожу я прошлое стороной,
Навсегда нелюбимый своей страной,
Не хочу я стучаться в дверь,
За которой, кажется, раньше жил.
Мне бы в будущее проложить
Хоть какую-нибудь дорогу,
Чтобы смысла в ней хоть немного,
Чтобы не задыхаться от пустоты под вечер,
Мне есть на что жить, но вот именно жить мне нечем.
 Если только, вот может только,
В привокзальной толпе твой локоть
Снова сжать бы мне довелось
И снова, замирая ловить мне слово,
Что подаришь ты, между прочим…
Приезжай, я хожу на почту,
Каждый день,
Хотя ты, наверное, не поверишь.
Приезжай, я встречу тебя в Марселе,
Или здесь, подожду, в Париже.
На чужбине мы все стали ближе,
Как любой звук в тишине – громче.
Ты судьбы моей хрупкий кормчий,
Оттолкни от берега лодку веслом,
У меня на ладонях карты моих дорог,
Седина на висках помогает
Мне помнить.
По морщинам моим могут путь составлять пилигримы,
Как же это невыносимо,
В этом мире, где нет ничего,
Не иметь тебя.
Хотя должен признать, что не иметь тебя
Страшно и в настоящем мире.
Мы откроем окна в моей квартире,
Мы представим, что прошлое – позади.
Ты, пожалуйста, приходи…
Для чего в мои окна так все еще светит солнце
Может, ты мне поможешь понять,
Может, вместе мы разберемся.