Отмирающая часть

Холодом... бездушным и своевольным, обрекающим на одиночество и долгое самоистязание. Жгучим ветром и не менее жгучим небом крадется, кошкой прыгая на колени, всей душной вспухшей тушей сваливаясь на голову.
Не хочу. Не хочу, чтобы поезда, подобные злобливым демонам, снова разрывали кожу венами этого мира, увозя в своих ненасытных желудках тех, кто дорог.
Не хочу. Не хочу, чтобы деревья умирали и расставались со своими пышными волосами, лысея безнадежно, чтобы потом укрыться холодным белым саваном.
Не хочу, чтобы весь мир застывал и переставал дышать только потому, что зима скоро придет; только потому, что очень скоро наступит то самое жуткое "однажды", которое порвет в клочья только что согревшуюся душу и сделает из нее блестящие ледышки.
Не хочу, чтобы Память вливалась в кровь, смешивалась с кровью, становилась кровью, заменяла ее. Больно жить Памятью, больно дышать теми, кто уже есть твоя память, кто намертво вплелся и впечатался... А однажды...
Скоро уже это "однажды". Не хочу "однажды". Хочу всегда.
Хочу, чтобы всегда можно было услышать голос в ответ на зов. Чтобы руки не мерзли и голос не срывался на вой/визг. Чтобы сердце не болело, а вместо снега шел дождь, душистый и свежий. Чтобы раны, даже душевные, затягивались от одного прикосновения. Чтобы падалось только вверх, чтобы прана и манна не кончались, чтобы чакры расщедрились до такой степени, что хватало бы одного взгляда для того, чтобы достичь нирваны... Я всегда хочу, чтобы...
Чтобы "однажды", если и наступит, было таким, что его захотелось бы превратить во "всегда".
Есть лишь одно исключение из этого незамысловатого правила/желания. Я хочу, чтобы всегда возвращались те, без кого уже даже дышать трудно... чтобы у них не отваливались лапы...
НО чтобы все было не так, как "всегда", а так... как... "однажды"...