Закат

         
Архитектура кораблекрушенья.
Еще одно разиграно сраженье.
Сгорело солнце, ветер, раздраженье.

Блестит Гудзон. Моя каморка
Печальна. Бирками из морга –
Книг переплеты: Бродский, Лорка.

Прощальный меркнет, меркнет глянец.
На этом свете чужестранец
Сгорает, как протуберанец.

Он смотрит: тыщи мертвых окон,
Свисает с неба бледный локон,
Закатом розовым затроган.

Прощайте, догорая, краски.
Прекрасны в небе ваши дрязги.
Жаль, нет у вечера запаски.

Мы встретим темноту, как даму.
Я раньше предлагал «Агдаму»,
А нынче нет такого сраму.

Войдите, черненькая леди.
Попьем чаек вдвоем в беседе
Невинной. Оба мы как дети.

Вы засияете звездою
Падучею, но золотою,
Пройдетесь по сердцу фрезою.

Я померанцем после склею.
Не то чтобы себя жалею,
Инстинкт, а я от жизни млею.

Во мне, как в ларчике из сказки,
Кащей – в эретроцитах, глазки
Зажмурив, хнычет, хочет ласки.

Проходит время шумным строем
Минут. Мы голос свой в них встроим.
Авось прочтут, что мы откроем

Пока мы тут, покуда дышим.
Я помню, солнце сонмом рыжим.
Бог даст, что сталось с ним, распишем.

Хватило бы души огрызка
Стихам. На языке – ириска
«Кис-кис», златые дни, вы близко,

Почти со мной... расплылись губы –
Улыбки гибкие голубы,
Взлетайте вверх, пока не убыл

В дом земляной, за солнцем красным.
Мы яснимся порядком частным,
Как уголья сгораем, гаснем.

Но поколения стеной
Встают дубравой костяной,
Их гул растет передо мной.

Я оглушен их ростом мощным.
Стволы течением проточным
Омыты, на него – не ропщем.

Войдем и мы в дубраву эту,
Вольемся в вольную беседу
Словами, рвущимися к свету.