И странно мне
Мне памятно: лес, мама, бок лошадки.
Я родилась военною зимой,
Росла в деревне русской, в доме бабки.
В слезах, охрипшая, кричит, кричит
На лошадь мама, а она – ни с места…
И сбилась шаль, и на губах горчит,
Но слово мамино темно и пресно
Для лошади, привыкшей к тем словам,
Которых нет ни в словаре у Даля,
Ни в том, что Пушкин брал по вечерам –
К словам мужицким, кратким. Зубы скаля,
Стояла лошадь – и в тоске такой,
Когда уже сам чёрт не брат – и что там!
Меня обняв, словцо с усмешкой злой
Сказала мать – и лошадь стала топать…
Муж на войне, не женская судьба
У женщин русских, но они стерпели.
Пусть к ним и жизнь сама была груба,
Но нежными остаться всё ж сумели.
И странно мне, что помнит всё душа,
Всё мне знакомо в синем, предвесеннем:
Терпенье – солоно, злость – хороша,
В тоске – задор, в отчаянье – веселье.
Свидетельство о публикации №112081405447