Мой дед сражался под Прохоровкой

…Танковые башни взлетали в воздух от прямых попаданий и летели на десятки метров. Когда у танков заканчивался боезапас, танкисты просто шли на таран чужих машин. Когда останавливался мотор, они выбирались из башни и с гранатами, бутылками с зажигательной смесью бросались на танки противника. Ожесточение битвы достигло предела. Обе стороны забыли о маневренности, об отходе было запрещено и думать, сила ломила силу.
Восемнадцать часов длилась невиданная танковая битва. Военное счастье переходило с одной стороны на другую много раз. Битва стала затихать только за полночь. Семьсот танков застыли в самом необычном виде, с башнями и без оных. В русской степи стояли остовы трёхсот немецких танков, и среди них были семьдесят «тигров». Между ними лежали десятки искорёженных орудий, сотни грузовиков. И тысячи солдат. Тяжёлыми были потери и советской стороны, более половины 5-й гвардейской танковой армии. Они отбили попытки обхода и слева, и справа, они бестрепетно пошли лоб в лоб, они гибли нещадно, но противник уже НИКОГДА не пробовал испытать советские танки на мужество в непосредственном танковом столкновении…
Маршал Жуков прибыл на следующий день, чтобы своими глазами увидеть великое поле битвы. Он осмотрел сцепившийся с «тигром» «Т-34» и снял фуражку. Так военачальник отдал должное тем, кто защитил Родину 12 июля 1943 года, дате победного возрождения Красной Армии, отныне непобедимой.

А. Уткин, Русские во Второй Мировой войне



Я помню деда: он ходил с трудом –
И потому со мной сидел охотно.
Был весь в рубцах, пах кожей с табаком,
Одет всегда был чисто и добротно.

Без дела обходиться не умел,
Хоть старости недуг его замаял,
И, что-то мастеря, тихонько пел.
Во мне, во внуке, он души не чаял.

Я помню, как смотрели с ним парад
По случаю победы в сорок пятом,
И как в экран дед вдруг уставил взгляд –
Там танки шли по площади брусчатой.

Он руку бессознательно прижал
К полоскам шрамов на щеке колючей.
И я спросил: «Ты, деда, воевал?»
А он всем телом вздрогнул: «Было, внучек».

И, кажется, хотел открыться мне,
Но, видимо, решил – не в этот вечер.
Я не настаивал – но больше о войне
Нам с дедом не случалось вести речи…

Уж годы минули. Дед в госпиталь попал,
Тот самый, где в конце «для ветеранов».
И что-то я в вещах его искал
В стенном шкафу, в одном из чемоданов.

И в руки мне попал фотоальбом,
А в нём на снимках – люди, пламя, танки…
А рядом свёрток, и блеснули в нём
Косым квадратом наградные планки…

Мне мамин голос тайну приоткрыл –   
Смысл слов её, как залп, в ушах отдался:
«Да, разве, дед тебе не говорил,
Что он танкист, под Прохоровкой дрался?»

И я стоял, пытаясь осознать,
С каким великим вырос человеком.
Хотел поехать к деду и сказать,
Что внук гордиться будет им вовеки.

Как так случилось, что не берегли
Мы памяти творца тебя, Победа?
…Звонок отца. И голос, как вдали:
«Беда, сынок…
Не стало ночью деда…»