встреть меня на вокзале

я ни грамма не смыслю в путях и платформах,  полках для багажа, и если меня не провожать – я обязательно заблужусь. когда ночью садишься в поезд, то кажется – ну и пусть. когда ночью садишься в поезд, не хочется куда-либо приезжать, но хочется, чтобы ждали. чтоб смысл всему был дан. я позвоню тебе – встреть меня на вокзале, помоги мне катить чемодан. и не надо о том, что мы в последний раз друг другу кричали. не надо досады там или печали. не надо о том, у кого сколько царапин и ран, и кому больнее. я без этого обхожусь, я уже хорошо умею. но одно нагоняет жуть: когда я пишу что-то, хоть что-нибудь, я всегда обращаюсь к тебе. хотя знаю, что ничего там внутри не горит и даже не тлеет, а тебе подарили с десяток других Брисеид, красивее и смелее.


так и живу, тоскующей и понурой, без происшествий или причин. и если бы не была я такой вот дурой, мне льстило бы, если б ты был до сих пор один. если бы свет не включал, из дома не выходил. если бы наши размытые фотографии, как и я, в старой коробке хранил. если бы думал: какой же я был дебил. и чтобы каждую ночь тебя тьма обволакивала, как ил – холодный и скользкий, липкий. чтобы на время ты стал, как и я, безликим. чтоб в стакане твоем вечерами плясали блики, и хотелось уехать туда, где тьму полосует грозой, где дожди льют, шумит прибой. чтобы ты больше не видел сны. чтобы ты наконец узнал, каково быть мной. чтобы всегда, по чужим спальням и незашторенным окнам, в ком-то ты снова меня узнавал. чтобы ты был с теплого места согнан, чтобы больше не врал – чтоб тебе никогда не прощали, что правду ныкаешь по углам.


и еще полгода назад мне хотелось бы разрыдаться, надавать тебе по щекам. но сейчас – просто встреть меня на вокзале, помоги мне катить чемодан.