***

На плече рисован крылатый змей, и с клыков оскаленных каплет яд. Полдень беспощадней сейчас и злей, чем о нём синоптики говорят. Я прошу: на раны воды полей, а иначе мне больно тебя читать... Я пыталась лгать себе, отстранясь, я пыталась голос держать в горсти. Я прошу: не гневайся на меня; ведь уже не вытащить, не спасти. Холод не является, даже снясь, снегопады в августе не в чести.
Ястребы кружат на семи ветрах, сон на семь сторон от меня ушёл, ты самосжигаешься на кострах, я стеку водой на дощатый пол; лезвиями песен, моя сестра по безумью духа, роднит нас боль.
Ты мне говорила, что я могу всё на свете прямо тебе сказать. Знаешь, может, я у тебя в долгу, только в душу сыплется бирюза... Моё право - петь и лететь в снегу. Не тебе мне в праве том отказать. Нас и так порезало по сердцам, не желаю ранить тебя собой, так не отверни своего лица от меня, мы связаны всей судьбой... Нам и так с рассвета и до конца с именем одним отправляться в бой.

***

Правда хаотична и непроста, ветер мои записи пролистал, в записях - декабрьская мечта... Почему так горько тебя читать?