Песнь безсилия

Истомлюсь до смерти, измочалю жизнь
вечностью в конверте почтальоном тризн. 
Выброшусь наружу, где растут снега,
где январь простужен и весна в бегах.

Есть одна свобода – для себя во мгле.
Дикая природа стелет по земле.
Высшую природу, видно, не постичь.
Мне б в огонь ли, в воду, но себя вместить.

Нет любви, пощады, и не будет ввек.
В мире, где нет правды, лишним - человек.
К миру иерархий равных величин
не вернётся Ангел, значит – я один.

Станет кровь стихами, превратится в звук.
И сорвётся камень, разомкнётся круг.
Те, кто прежде были, будут и теперь
говорить о крыльях сладостных потерь.

Кончены восторги, пятятся слова.
Верность только в морге, ну а страсть – жива.
Ляжет семя на пол да не прорастёт.
Времени оракул выставит зачёт.

Мучимые зовы прежних панихид
отбирают слово бешеных обид.
Не дойти до смысла, если тает воск
и стремятся числа до далёких звёзд.

Я обрушу снова прежние дела.
Плоть сжигает слово, а душа - жива.
В вечном споре жизни тела и души
вырастает призрак песни для вершин.

Только не надейся, что своё возьмёшь. 
В вечной ссоре действий станет стражем нож.
Бивни революций,  за окном – пурга.
Вот бы раз проснуться и – в бега, в бега,

от себя, от прочих, под кустом упасть
и застыть, чтоб ночью снова звуки красть
у Луны, Земли же, звезд, травы и вод.
Истомлюсь. Увижу я небесный свод

и сомнамбул танцы  в зеркале огня.
Я – живым остался. Ну, возьми ж меня!
Нет тебя, я знаю, и не может быть.
Вряд ли ты - живая, вряд ли хочешь плыть

к звёздам и со мною исчезать во мглу.
Истомлюсь. Не скрою звёздную иглу.
Катятся колёса древних колесниц. 
Может быть,  с откоса и паду я ниц...

Ты целуешь в губы, ты звездой звенишь,
силы моей убыль, вековая тишь.
(2012)