Несказка о корреспондентах и о войне

                «Слов не возят. Блокада,
                Дикторов новостей учат всхлипывать и мычать.
                В сто полос без текста клеймит властей
                Наша доблестная печать.
                В наших житиях, исполненных поздних вставок,
                Из всех частей будут эту особой звездочкой помечать–
                Мол, совсем не могли молчать»
                Вера Полозкова, «Блокада».



В бесчинстве военных действий,
в прохладе обычных дней
Мне было как будто тесно.
Мечталось лишь о заре,
о небе - свободном, яростном,
о легкости облаков…
И не было большей радости,
чем пламя своих стихов.

Но мира закон неведомый
обрек нас на страх и боль.
Война все ступала следом и
смешалось в одно: «прикрой»
и «море одна лишь соль».

Мы вам поставляли новости
из пламенных городов,
и что для нас было гордостью,
то людям был отчий кров: 
разрушенный, обесцвеченный,
поруганный – для чего?
Вопросами опрометчиво
старались достичь основ.
И, в общем, корреспондентами
заделались неспроста.
Цитировались френдлентами
Бессчетно.

А та верста,
которую все запомнили,
которая вьелась в кровь –
таких у кого-то сотнями.
Война это слово «вновь»,
война это быт и выстрелы.
Неважно, который год
мы очередями быстрыми
царапаем наизлет.
Неважно, как мы стараемся
в газеты и на TV
отправить лишь правду.

К старости
сидеть бы с внучком своим
и думать – ну вот, все прожито,
а ты так боялась ждать.
А если верста вдруг вспомнится,
как  будто иной снаряд,
то старость слабеет памятью.
Но, впрочем, надежды нет,
я выдам как на экзамене –
да, выжили там не все.
И вспомнится мне восточная,
горячая тишина.
И - жестким рабочим почерком:
«не ваша ведь в том вина».

Но если рассказ – завязкою
послужит один приказ,
чтоб наша команда красками
описывала, как нас
встречает восток неласковый.
Мы жили в селе «Верста»,
и с легкою – ну – опаскою
выспрашивали: проста
обычная жизнь ли здешняя,
и как вам далась война?
И нам отвечали сдержанно,
что если нам не ясна
простая-простая истина,
то ладно уж, объясним.
Не фразами. Только выстрелом.
В упор.
До своих седин
останутся в моей памяти
у спрашивавших глаза.
«Дорога вам, гости, скатертью»
и с неба в ответ гроза.
И вот мы идем. Нас шестеро,
двоих на плечах несем.
А молнии, точно бестии,
плюются небес огнем.
Как будто их месть заслуженна,
как будто моя вина
в войне, захватившей путами
и в том, что у нас одна
земля под ногами.
Плакать ли,
иль клясть что есть сил властей...
Да что там – займемся ранами.

Хотели вы новостей –
так что же, вы их получите,
ответный печатный бой.
Клялись мы, борьбой измучены,
а в мыслях одно – домой,
на выход - с вещами, с радостью
в просторный прохладный край,
где есть изо всех опасностей
дороги.
Листай, листай
газетные злые очерки,
что жертвы со всех сторон.

И всё это мы - до прочерка.
В количестве знаков стон,
И в набранных текстах - собранность,
В написанном - вечный бой.

Так боремся перед пропастью,
пытаясь нести урон
своей журналисткой росписью
и резкой одной строкой.
Верста стала вместо подписи.
Живые, пора домой.