Распутин

Знал бы Господь, кому дал шанс,
Просторы русские приветить;
Заволжские места отметить,
С историей дойти до нас.

***
Уже Сибирь. И снег холодный
Встречает мрачное дитя.
Он молчалив, лишь взгляд – голодный,
А под ногтями грязь одна.

С малых годков познал он леность;
На печке леживал, зверек.
Побои, воровство, враждебность...
Уже другим он быть не мог.

***
Он самогон хлестал, как воду,
Любил селедкой закусить
И не скрывал свою природу,
Желал на всю катушку жить.

Потом пропал. О нем забыли.
Шло время. Что-то впереди?!
И вот, спустя года и зимы,
Григория другим нашли.

Был набожен он. Отстранился.
Звериный взгляд - аж жуть берет.
От всех, кто знал, отгородился,
Плыл по течению вперед.

Обзавелся женой – Парашкой,
Исправно тумаки дарил,
Любил расшитые рубашки,
В приличных сапогах ходил.

***
Бабы Григория любили;
Ходили в баньку – на парок,
Молились и грехи творили.
Прослыл о том честной народ.

Но все боялись, словно беса,
Закрыв глаза на беспредел.
Бунтарь и кабаков повеса.
- Ох, горек Гришка твой удел!

***
И вот молва, тонкою змейкой,
До Петербурга добралась.
ПопкИ смекнули: - В деревеньку...
Столица Гришку заждалась.

Съездили. Гриня показался,
Не льстил и в речи не стеснялся.
Он заступался за народ.
Ох, близок новый поворот!
***

Трухнул немного наш дружок,
Когда под руки, да в мешок,
Его тихонечко скрутили,
И для порядка, чуть побили.

В вагоне душном приуныл
И даже о еде забыл,
Молился всем Святым известным,
Свои желанья остудил.

Когда ж его, с поклоном низким,
Встречали местные чины,
Лицо быть перестало пресным,
Уста дар речи обрели.

***
Ефимыч перешел на пиво,
Мадерой баловаться стал,
Но страсть к селедке не умерил
И баб уже богатых ждал…

Да. Дамы важные шалили.
И шелковые юбки мня,
В "молитве" согрешить спешили.
Простите за жаргон меня!

Местная церковь не мешала –
Все терла руки наперед,
Корыстных целей не скрывала.
Но Гришка взял все в оборот.

***
В ту пору, Николай наш милый
Был, признаюсь не у руля;
Смешон и сплетнями любимый.
Там Александра бал вела.

Но фобии ее губили;
Страшилась люда, перемен.
К ней гости странные ходили;
Не обошлось там без измен.

***
А что наш друг?
Совсем неплохо!
Он славно планку приподнял,
И во Дворец войти желал.

Такая выпала возможность.
Как раз у Федоровны бзик.
Он был предельно осторожным,
Как привидение возник.

Тут вся семья под впечатленьем
От внешности и от речей.
Стал Гришка новым увлеченьем –
Не могут отвести очей.

С открытым ртом советам внемлют,
Как мыши в страхе пред змеей,
И слепо верят, верят, верят.
Своей омрачены судьбой.

***
Да. Что-то было в странном бесе!
Григорий, как заговорен.
Грехи рекой текли. Повеса.
Но был уж он приговорен…

В народе бунт и нетерпенье,
Негодование одно.
И место здесь уж сожаленью.
Пролиться крови суждено.

И по Неве уж буры реки,
В преддверьи скорых перемен.
Открыл бы Гришка пьяны веки
И не познал б кровавых дел.

***
Пусть, тайной образ твой окутан,
И смерть насильственно-страшна.
Оставил след ты. Да, поскудный.
Здесь осуждать не в праве я!
***


Фото pokaianie.ru/foto/16134/