Сановник и вельможа

                Был бы мир пушист, чист, ясен,
                Быть может, не писали бы басен!

Без дела скучая, как то лист бумажный,
С видом важным - обратился к перу вальяжно:
- Любезнейший, братец мой, перо!
Ко мне небрежен ты с недавних пор... али давно...
Перестал испытывать к себе я уваженье,
И соответствующего, должного почтения.
Уж как стараешься царапать и всё давишь, давишь,
Не упустишь случая проткнуть и клякс наставишь.
Согласись, я на себе несу из глубины веков,
Познания для потомков в учениях мудрецов.
Изволь и ты, перо, проявлять ко мне почтение...
- Сударь! Важность Ваша, вызывает у меня сомненье…
Без жалости к себе я на износ тружусь,
Выписывая буквицы, я как волчок кружусь.
Под тяжестью руки я должен прогибаться,
Дав читателю - писаниями наслаждаться.
А Вам же и остается только, что лежать.
И Вы смеете ещё ворчать и упрекать.
Одумайтесь, на что годны Вы без меня,
На самокрутку? Да для розжига огня?
Впрочем, Вы и не нужны - есть трубка, береста…
- Ах, ты отбросок петушиного хвоста…
Да что ты есть – никчёмная набивка тюфяка…
Ты и нужен до поры, коль есть Я ещё пока…
И долго спорили бы они, все разгораясь рьяней,
Да помешал, явившись, писарь в доску пьяный…
Пером взмахнул, чернильницу чуть не проткнул,
И вот - сломал перо, бросил в помойное ведро.
Клякс насадил - испортил лист… И головой поник…
Скомкал бумагу, подумал, смял и пошёл в нужник…
Мораль:
Стоит ли, уподобляясь подобным оппонентам -
Мериться величием, будучи всего-то инструментом.
И в жизни так: иной «чинуша», власть любя,
Обязанный, меры до народа довести,
Умудряется, их так перетрясти,
Что меры вдруг становятся «меркой» под себя.
Задумайся, читатель, не видит ли кто в басне и тебя.
                Апрель 2012г.