Инвалид

                Васе Галюдкину

Одноногий, скачет голубь
По земле без костыля,
Голубь босый, голубь голый
И в заначке ни рубля.

Голова-то, голова-то
Много бита, глуповата,
Заслезилися глаза
От казенного «нельзя».

Горло голодом прогоркло,
Горе выперло, как горб.
Я тебя узнала, голубь,
Неужель, покинул гроб?

Жить устало, не хотело,
Отпуская душу, тело.
Чует, надо умирать,
Лег на старую кровать.

Выдышанная – металась,
К бездыханному ласкалась.
И услышал в этот час
Инвалид небесный глас:

– В рай пора? Да некрещеный.
В ад? Да за грехи прощенный.
Жизнь предвечную любя,
Обратися в голубя.

– Эх, и заживу теперь я,
Расфуфырюсь в пух и перья!
Мне теперь иная стать:
По-над облаком летать.

Только город в стуже тошной
Им утерся, как ветошкой,
И пуховая скуфья
Выносилась до рванья.

Только видит инвалид,
Много голубю обид,
И сидит он на дороге,
Сам с собою говорит:

– Горя-то не объегорил
В эмпиреях, значит, горних.
Из огня, да в полымя.
Поломало, брат, меня.

Подфартило! Ни фатеры,
Ни фанеры. Мумия!

Мумиё бы на огрызок,
Только нету мумия.

Погорельцу – на кагор!
Рубель, фениксу – на «Феникс»!
Да какой там «Феникс», веник-с
Беженцу с небесных гор!

Жизнь склонилась к пасынку:
Сочини мне песенку,
Хоть и слаше гулить
Среди райских гурий.

Люли, люли, люли,
Вы не плачьте, гули,
Над его кроваткой
С вылезшею ваткой.

Не рыдай напрасно,
Ведь не умер Вася.

Так и скачет, одноногий,
Все курлычет, одинокий
Вшивый ангел городской,
Сизый праведник мирской.