Золотым по зелёному солнце закатное кроет...

Золотым по зелёному
солнце закатное кроет
шёпот крон
ворожбою ущельного бриза
объятых ажурно,
кто собаку голодного духа в ветвях моих строчек отроет,
кто увидит из пепла
сомнений моих восстающую Трою
надежды и веры - на любовь и в любовь, окрылённому
вдохновением свыше сердцу внимая,
стон
глубинный,
былинный,
не отдавая
глумлению
времени
тлена,
капризам
склепов
от мнений
салонно-богемных
наземных,
открывая
убитой,
забытой
культуры
карнизы
восхожденьями духа по тропам вневременных откровений
кругосветных высот целокупно-объявших вершины
непоколебимо раздвинувших славы Божьей гимно-родящее небо
Алатау, Парнаса, Пэнлая, Синая речи
всечеловечной,
кто своей высотою духовной мой дух утолит ненасыщенный хлебом
земного продажного рая?! -
Даже не знаю!

Клейкость медовая,
золото белое
над колыбелями
почек
раскрывшихся в скверах,
изумрудами стало,
к червонности
драгоценности
спелой
тяготеет,
станет кораллами
алыми
и поржавеет,
и сквозь прах - листьев будущих в коридорах могучих корней жизнь зачать
непорочно
сумеет
в деревьях,
доверя
метелям
и вьюгам
её до апреля
с заунывным напевом
сурового в пору суровую слова
(так было,
так будет)
снова
качать...

Там, где точки
приглашают подумать
угрюмо -
поэта
тетрадь
затаила
до срока грядущие почки,
листочки
строчек-веток,
чья благодать
открывается тем, кто как вечность
несрочен
и как человечность
в пороках земных -
непорочен...

Собака голодного духа перетащила
в дом звёзд,
которым сиять и сиять,
щенят
своих
грёз
внеурочных,
умеющих
поприща без приглашений,
счёта не зная,
радостно брать,
пальто и сорочки
обречённых на тленье
физических
оболочек
с лирических
воспарений -
вдохновеньем,
как рожденьем
листочки
почки -
срывая...

Точка -
для разумеющих,
родственного прочтенья
дум нестареющих
будущая запятая...