Первый дзюист. Глава 5. Раб Дьявола

                «Как будто никогда я не мучался угрызе-
                ниями  совести,  стыдом,  ужасом публич-
                ного  позора,  как  будто  не  пошёл в своё
                время в дикую, унизительную и странную
                службу  ради  того  фактически, чтобы по-
                листать  такой  вот  выпуск «Астрофизикл
                джорнел» или хотя бы «Астрономикл лет-
                терз».
               
                А. и Б. Стругацкие. «ОЗ».

Ленуалло «понимало»:
Будь  он даже и в чинах,
Двое «за» – то слишком мало
В этих каверзных делах.
Да, пускай на «Малой сцене»
Будет тот эксперимент
И Вязанскому «до фени»,
Кто что скажет в тот момент.
Но над ним ещё, к несчастью,
Зоркий Гений и КОМКОН.
И коль он не даст согласья,
Опыт будет запрещён.
И тогда «спектаклю» к «сцене»
Даже «Малой» путь закрыт.
Ах, проклятый этот Гений!
Но он – явный фаворит
У начальства! В общем мненье –
Был негласным «Сатаной
По особым порученьям»
Тот отчаянный герой.
И не схватишь на прорухе,
Не грозит ему скандал:
Знал грехи его Андрюхин,
Но за это и держал.

Но ни что у нас не вечно,
Даже и на небесах.
Теоретик наш беспечный
Вновь испытывает страх:
Под давленьем Аполлона
И.О. всё же подписал
Тот приказ определённый,
Чтоб Максим законным стал
«Мужем» для «его» России!
И уж в семьдесят втором
Убыл он, на зло стихии,
Чтоб в России стать царём.
Ленуалло был встревожен.
Лет с десяток от Петра
Он идёт на Землю тоже:
Отомстить ему пора.

И пришёл «гроза Европы»
Карлом Шведским чтоб здесь быть.
Но ушами он не хлопал,
Продолжал за всем следить.
И донос к нему примчался,
К Ленуалле самому:
Пётр в Голландию собрался
Подучиться кой-чему.
Это был беспрецедентный
Случай в жизни: плотник-царь!
«Подозрительны моменты!» –
Мыслит шведский Государь.
Да, Ильич не ошибался:
В той Голландии пострел,
Хоть в делах и зашивался,
С Монком встретиться успел.
Ну а Монком был Быкоцкий:
Руди в Англию пришёл
После бучи ихней скотской
Восстанавливать престол.
А потом и он скончался,
Возвратившись в Альбион:
Знать, известия дождался,
Был он удовлетворён.

Карл – пацан. Душа ж горела
Поскорей начать войну
С Русью. Что же надо сделать,
Чтобы Пётр имел вину?
И чтоб вызнать намеренья,
Он послов послал «спроста»:
Подтвердить ненападенье
«Целованием креста» –
Помни, мол, про униженье,
Тот старинный договор,
Как стерпели пораженье
Вы от шведов с энтих пор.
Пётр же шведов бить собрался,
Нарву «съесть» в один присест.
И конечно, отказался
Целовать на этом крест.
И под Нарвою победу
Карл коварный одержал.
На типичных русских бедах
Славу первую стяжал.
Но, почуяв вкус победы,
Всё ж умерил славы крик,
Понимали эти шведы:
Им поможет лишь блиц-криг.
Ну а он не получился:
Слишком Русь-то велика.
Новый план тогда родился
В голове у королька.

На Россию всех холопов
От Европы ополчил
И ресурсы пол-Европы
В свои руки получил.
Но и Пётр, «друг любезный»,
Не «гуляет по грибы»,
А «рукой своей железной
Поднял Русь он на дыбы».
Перестроил управленье
Царь, и армию, и флот.
Карл следит за этим рвеньем
И к Полтаве он идёт.

И Полтава загремела.
И у битвы – «славный вид»:
Под рукой царя умелой
Враг от натиска бежит!
И бежал тот Карл с позором.
Пораженья не простил,
А как полагалось вору,
По другому отомстил.
Коль не завладел он царством,
У Петра не взял престол,
Отомстить решил коварством
И на небеса ушёл.
Про Голландскую поездку
Сочиняет он донос –
За Полтаву ту в отместку, –
И Юркольцину отнёс.
Но Юркольцин был в отлучке.
Чернопрудов, референт,
После этакой «получки»
Телеграмму шлёт в момент.
Получив сию депешу
(А Юркольцин был Вольтер),
Он от страха чуть опешил,
«Человечий инженер»:
Ну, во-первых, факт доноса
Зафиксировал Лукич.
Факт мог сам родить вопросы,
Содержания опричь.
И опаснейшее место –
КАК в Голландию попал
Этот Монк: ведь всем известно,
Он «Буян» не покидал?
А поездку генерала
Тайно организовал
Наш Юркольцин! И сначала
Ей значенья не придал.
И вопрос вскрыть может тайну:
Кто той встрече помогал?
Специально иль случайно
Гений в ней участвовал?
А доносчика не знали.
И не знали: мог ли знать,
КАК всё организовали?
КТО в сём мог участвовать?
И Юркольцин озадачил
Чернопрудова: умри,
Но узнай, кто это начал,
Чей там глаз торчал в двери?
А узнаешь – постарайся
Ты доносчика купить,
С суммой ты, брат, не считайся.
В крайнем случае – «убить».

И нежданная подмога
К Ильичу сама пришла:
Референт у «антибога»
Осторожно встрял в дела.
Озадачен был Амвросий,
Увидавши Лукича:
Как прознал он, что в ту осень
Есть нужда в нём Ильича?
Ха! Как будто наш «Ткачиха»
Не владел всех тайн ключом:
Всё разнюхать мирно-тихо,
Кто зачем и кто почём.
Чтоб его густые сети
Упустили хоть кого,
Кто хотел хоть что-то в свете
Для себя для самого!
Для чего же содержал он
Чернопрудовых свой штат?
Чтобы в мире всё дрожало:
«Вдруг за кустиком сидят?»
На собраньях, без опаски
Были – просто и легко! –
Полудремлющие глазки,
Да не дрёмано ушко.
А уж наш-то Ленуалло
Столько наболтать успел,
Что «люба собака знала»,
Что он там СЕБЕ хотел!
И поскольку Ленуалло
Поспешал из ряда вон,
Странно бы, коль не попал он
В круг «засвеченных» имён.
И смотрел Юркольцин властно,
Кто в «засветку» ту попал.
Как любой паук, пристрастно
Сеть свою он проверял.
И прибыв сюда, сказал он:
«Нужен мне помощник здесь.
И ума чтобы хватало
Содержать шалман твой весь.
А Виктор ему с ухмылкой:
«На примете есть одна
Особь. Есть умеет вилкой
И почти не пьёт вина.
- А цена?
- Ну, он чудило:
Блажь, научный тарарам.»
Ну, короче, подходил он
Им по всем параметрам.
И вербуя в свои сети,
Обещал ему Лукич
Много благ не этом свете –
Это «Опыта» опричь.
А конкретно – там не мало
Чернопрудов обещал.
Наш «скромняга» Ленуалло
О таком и не мечтал!
Зам., во-первых, по науке
У Вязанского. Потом
Голоса – целых три штуки! –
В утвержденье с «Опытом».
Ну а «сцена» – не «Учебка»,
Мировой эксперимент!
Тут засаленная кепка
Продал душу за момент!
«Ладно, завоюем мир мы.
Что ж конкретно, мужики,
Так сказать, для вашей фирмы
Делать мне?
- О, пустяки.
Надо вам беспрекословно
И буквально выполнять,
Что Лицо то безусловно
Соизволит приказать.
А чтоб слуха не достало
Ничьего, что скажет он –
Вот вам связь для спецканала,
Получите «телефон».
Обязателен и метод,
На который уповать
Надо вам. Вот тезис этот:
«Разделяй, чтоб властвовать!»
Думаю, что в интересах
Ваших тоже тезис тот, –
Улыбнулся сей повеса,
Щуря глазки, точно кот.
Тонко подольстить стараясь,
Сообщил издалека:
- Вашей дружбы добиваясь,
Не хотим за простака
Вас держать, чтобы вслепую
Здесь бодались вы. И мы
Информацию такую
На свет вытащим из тьмы.
Дело в том, что здесь, в Европе,
Некто создал прецедент
И Андрюхин – как в окопе:
Назревает инцидент.
Тайное сопротивленье
Он испытывал во всём.
И у нас есть подозренье,
Чьё давленье мы несём.
Мы подспудные движенья
Ощущаем там и тут.
Этот центр сопротивленья
Все Наследником зовут.
- Это что ж? Вот это мило!
Мне с Быкоцким воевать?
А насчёт верёвки с мылом
Как? Дадите иль мне брать?
- Ну зачем такие страсти,
Чтобы сразу – и в петлю?
Минут эти вас напасти,
Я и сам их не люблю.
И не нужно вам бороться
Самому. Какой резон?
Это уж другим придётся
Свой нарушить сладкий сон.
Ваше дело будет проще,
Но надёжнее порой.
Как костёр в сосновой роще
Будет метод ваш второй.
-Гм? – не понял Ленуалло.
- Создалась опаска тут,
И хлопот нам в том не мало,
Что сотрудничать начнут
Наш Наследник интересный
И другой могучий слон –
Так же вам не безызвестный
Свет-Толстушкин Аполлон.
- Аполлон! В уме уж вы ли?
Да ведь здесь же от меня
Не останется и пыли!
Не спасёт ни чья родня!
- Да, Амвросий, в деле этом
Не без риска. Хватит вам
Кланяться авторитетам…
- Привыкай работать сам?
- Привыкайте понемногу.
Вам ведь кажет перст судьбы
На широкую дорогу
Политической борьбы.
А насчёт верёвки, пыли…
Даждь нам, боже, пищу днесь!
Важно, чтоб руководили
Люди опытные здесь.
А такие у вас будут,
Не чета, Амвросий, мне.
Деньги, слава, власть и чудо
Тем, кто служит Сатане!
- А какие же мне штуки
Здесь конкретно-то творить?
- Так ведь замом по науке
У Вязанского служить!
Чувствовать и жить спешите,
Вы ж мужчина с головой.
Революцию вершите
Вплоть до самой мировой.
Но при этом повсеместно
Гнуть своё. Напомню я:
Ведь у Феба, как известно,
В деле автономия.
Так избрать вам путь, противный
Аполлону. Здесь талант
Весь ваш административный
Будет нужен. Вы ж – педант,
Вы же – «вдумчивый учёный»!
Вот и вдумайтесь: как здесь
В «Арканаре» вашем чёрном
Книгочей чтоб «вышел весь».
Чтоб «тончайший слой культурный»
С этой «почвы» весь убрать.
И «посев» его ажурный
Вырвать с корнем, так сказать.
Пусть попробует великий
«Сеять вечное» в трухе,
Академик солнцеликий,
Бог могучий… Хе-хе-хе!
- Но как только он узнает,
Кто здесь правит этот бал,
Он же всех нас растерзает!
Нет, я всё-таки пропал!
- Ну, его пока что нету.
Значит – фора есть у вас.
Во-вторых, ведь не планету
Вам давить, а здесь, у нас.
Ну и в-третьих: перед вами
Ведь предстал я наяву.
Я давно бодаюсь лбами,
Но, как видите, живу.
- Хорошо… А вдруг сорвётся,
Не получится моя…
- Что?
- Что «Опытом» зовётся,
Эта революция?
Ведь выходит-то не опыт,
Так сказать, эксперимент,
Что должон под гром и топот
Просверкнуть в один момент.
Получаются ж масштабы…
Что там жизни краткий миг?
Мне б помощника хотя бы,
Ну а лучше бы – двоих.
- Хорошо, помощник будет,
Коль не ОН, так сам я дам,
Есть у нас в запасе люди.
Ну, так что же, по рукам?
И ему Лукич проворный
Шикльгрубера тайком
Приволок, чтоб в «Орден чёрный»
Всю планету целиком
Превратить. И мировое
Чтоб господство захватить
Немцами – на случай сбоя,
Мало ль что там может быть.

У Толстушкина программа
Точно, длинная была:
С чуда греческого храма
Эти все его дела.
И «Эпохой Возрожденья»
Он продолжил в свой черёд.
А теперь для продолженья
Скрипку Моцарта берёт.
Помнил он, как всё здесь было:
Жизнь приятна и легка.
А теперь в Европе милой
Стали «тёмные века».
Не хочу писать, что было,
Как глумился гордый князь.
Травля эта доходила
До втоптанья бога в грязь.
Аполлон свой «меч двуручный»
В той «корчме» готов достать,
Но… всё как-то несподручно:
Ну кого здесь «убивать»?
Он в догадках в полной мере:
Разно люди говорят.
Ну не бедный же Сальери
Льёт на самом деле яд!
Что Сальери? Аполлона
Разве в силах он достать?
То – молва пустого звона,
Посолиднее тут стать!
«Ах, шпана! С живых не слезу,
Расколю вас всех в момент!»
Но… подсовывает дезу
Осторожненько агент:
«Это бывший твой приятель
(Запускает первый ком!),
Тот, кого ещё Создатель
Нам назвал Наследником –
Герр Быкоцкий. Он считает
(Говоря среди своих),
Что его не назначают
Из-за происков твоих…

Я, конечно, упрощаю
Очень сильно ход интриг.
Смысл я только оставляю,
Чтобы был короче стих.
О, он мастер был интриги,
Не дешёвый интриган
И его интриг вериги
Не один нёс великан!
Но в науке – вот поди же! –
Этот крупный интриган
Был всего «ковёрный рыжий»,
Не театр, а балаган.
И подстроили там сцену,
Чтоб Рудольф подслушать смог,
Как там, вроде бы, измену
Аполлон состряпал в срок
Против Руди: «Точит зубы,
Заточить чтоб старика…»
Раскатал Юркольцин губы,
Но свалял он дурака.
Этот клеветник без чести
Так построил свой редут:
Мол, «они о ТАЙНОЙ мести
После слов мечтать начнут.
Ну а мы, подливши масла,
Их же силой их побьём!»
И чтоб радость не погасла
В них, с Толстушкиным вдвоём
На каком-то семинаре
Там друг друга старики
«Потузили», как в угаре,
На потеху: «Как ловки!
Как мы ловко их стравили!
Как сильна обиды месть!
А ещё нам говорили,
Что у старых – мудрость есть.
Вон дерутся как натужно!»
И ладошки потерев
Меж колен, убралась дружно
Эта свора псов в свой хлев.
Чем закончилась «победа» –
Дальше будем мы следить.
«Глупый внук мудрого деда»
Разве может победить?
А Рудольф, блюдя натуру,
Грозно молвил про змею:
«Породил тебя я сдуру,
Значит, сам же и убью!»

Проследим мы для начала
Факты, те, что наяву:
Как Амвросий Ленуалло
Был всё время «на плаву»?
Только силы закулисья
И могли того держать,
У кого повадка лисья,
Рыжий чёрт, ни дать, ни взять.
Лишь наличье этой силы
Нам спокойно объяснит,
Как такой работник хилый
Был в Европе знаменит.
Вот под пристальным вниманьем
Карла Шведского поход.
Продолжалася кампанья
Ровно двадцать один год.
Даже лично Карл в походах
Восемнадцать лет стоял
Против русского народа
И с Максимом воевал!
А ведь Швеция в сравненье
С нашей Русью – пятачок,
Север, бедность. Напряженья
Долго б вынести не смог.
Но с Европою сплотившись,
Всё он слал на нас беду.
И лишь только убедившись
В восемнадцатом году,
Что проиграно сраженье,
Что Европа не спасёт,
Несмотря на всё давленье,
К миру всё же Пётр придёт,
Карл двенадцатый «при странных
Обстоятельствах» сбежал:
Точных к смерти нету данных –
Яд, осколок иль кинжал.
И помощника на небо,
Иванталя, «вызвал» он:
Хоть виновен он и не был,
Тем не менее, казнён.
И когда тот «раб лукавый»
Мир Ништадтский увидал,
Он на праздник ихней славы
Наводнение наслал.
Покровителями ж были
И Вязанский, и И.О.,
И Юркольцин, что был в силе –
Все старались для него.

Но совсем другое дело –
Этой битвы новый шаг:
Заколодело, заело,
Хоть и устранён был враг.
Он теперь уж был умнее.
Как ни странно, он извлёк
Для той новой «опупеи»
Из истории урок.
Чтоб вести сему нахалу
С Русью новую войну,
Он, во-первых, под начало
Взял богатую страну.
Во-вторых, пришедши к власти,
Пол-Европы захватил
И потом лишь свои страсти
Он на Русь поворотил.
«И пришёл с грозой военной
ТРЁХНЕДЕЛЬНЫЙЁ удалец».
Но попытки «дерзновенной»
Был не тот уже конец:
Лишь неполных два годочка
С Русью он повоевал –
И поэт сказал нам точно:
«Ахнул, дерзкий, и упал».
И была ЕГО Европа
В том строю уже не с ним.
Почему же те холопы
В бой вступили с ним самим?
Потому, что там, на небе,
Изменения прошли
И теперь уж «дону Рэбе»
Нет подарков от Земли.
Точной даты не раскрыто,
Но в семьсот сороковом
В том КОМКОНе знаменитом
Руди стал начальником!
И тогда образовался
Знаменитый «тетрархат».
Вот за дело он и взялся –
Пух и перья там летят.

«…Гроза двенадцатого года
Настала. Кто же нам помог?
Остервенение народа?
Барклай? Зима? Иль РУССКИЙ БОГ?
…БОГ помог».
Своей защиты
Ленуалло был лишён
И Вязанский знаменитый
Был Юркольциным смещён.
И на остров в дальнем море
Заточили молодца,
Чтоб обдумал своё горе –
Вот вам сказка без конца.
Так закончил чёрт безрогий
Первый шаг (а путь не нов),
Ленуалло, по дороге
«Ловли счастья и чинов».